style="font-size:15px;"> Пол опять качнуло, но только уже в другую сторону, и он с ужасом понял, что его сейчас стошнит.
– Это что проис…ходит? – мысли вдруг смешались в бессмысленный комок, голос и губы не слушались, будто их заморозили. – Ч–что в–вы сделали с полом, а?
Он неожиданно громко икнул.
Анна Михайловна приблизила к нему лицо, зачем–то понюхала воздух и с подозрением сузила глаза. Ее лицо кружилось и расплывалось, и он махнул на нее рукой, пытаясь прогнать наваждение.
Секретарша встала. И правильно сделала, потому что в ту же самую секунду Мэтью вывернуло довольно плотным завтраком ровнехонько на то место, где за мгновение до этого были ее колени.
Кто–то вскрикнул. Анна Михайловна пропала, из распахнувшихся вдоль коридора дверей выглядывали и выходили люди, знакомые и незнакомые.
– Земля–т–тресение к–кончилось? – заплетающимся голосом спросил Мэтью и с недоумением уставился в лицо руководителя своего проекта, профессора Гуревича, непонятно откуда взявшегося. Профессор почему–то хмурился и качал головой.
– Профес–с–сор… – Мэтью расплылся в улыбке, чтобы задобрить наставника. – Я все–таки п–пришел. А вы разве н–не должны ждать меня в презент… тац..
Он не смог договорить. Вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, профессор Гуревич выпрямился и негромко заговорил с подоспевшим профессором Бибиковым, вторым членом комиссии.
– Несет как… Глаза красные… Он же смертельно пьян… – с трудом расслышал Мэтью, и его вдруг осенило, будто это мысль родилась в голове у него самого.
Ясное дело, он же просто в хлам! Как можно было не узнать эти симптомы – не в первый раз все–таки…
Наконец–то все стало на свои места! Нет никакого землетрясения, он не умирает и вообще никто не умирает. Он просто взял и упился в разноцветную вермишель. Мэтью хотелось смеяться от радостного понимания, но вместо смеха он издал нечто среднее между всхлипом и отрыжкой, и профессора опасливо отступили на шаг назад.
Как сквозь туман, Мэтью разглядел, что вокруг него уже собралась небольшая толпа. Еще бы, ни каждый день можно увидеть валяющегося в луже собственной блевотины кандидата наук. Толпа начала двоится, закружилась в веселом хороводе, и он закружился вместе с ней. Желудок опять сжало спазмом.
Вот только он не пил. Мэтью нахмурился и, как ему показалось, сразу же немного протрезвел. Зачем бы он стал пить перед защитой диссертации? Другое дело – после. Бред какой–то. Он помотал головой. Кружение замедлилось.
– Я н–ничего не пил, – громко и как можно более отчетливо произнес он.
Ему показалось, что слова его были встречены без особого понимания. Раздались даже отдельные смешки.
– Я. Не. Пьян. – повторил он еще громче и решил, что надо обязательно принять вертикальное положение и продемонстрировать, что может и выглядит он пьяным, но на самом–то деле совершенно трезв. Мэтью схватил чью–то ногу в гладком чулке и
