все в цветах и зелени, а с задней стороны – их поселковая поликлиника, здания почти срослись стенами. Уже изучил расписание – единственный поезд в Москву, который останавливается здесь на одну минуту, приходит сюда в три часа ночи. Билетов на него практически не бывает, и надо просить проводника взять за живые деньги на то место, которое освободится через два часа на узловой. Вот за минуту и надо пробежать состав, чтоб такого проводника найти. Он почувствовал усталость. С чего бы это, подумал, он еще не совсем привык к приступам, когда начинает болеть душа, боль хватает намертво, а главное – не лечится ничем, кроме водки. Но и то только на время, потом возвращается как новенькая, будто ей, боли, водка была как раз для усиления.
Павел свернул на площадку перед поликлиникой, там был аптечный киоск, и он решил купить анальгин – неопытный в болезнях, Павел от всех болей, душевных и физических, лечился анальгином. Возле киоска, вернее спрятавшись за него, какая-то женщина глотала таблетки, запивая их из бутылочки. Пока он покупал анальгин, женщина пошла, и он пошел за ней, просто другой дороги там не было, а когда они дошли до развилки и женщина повернула налево, он узнал в ней Тоню, похудевшую и поникшую. Жалость вытеснила боль, и была она горячей до муки. Он догнал девушку и взял под руку. Как же она дернулась! Будто враг, будто насильник, будто незнамо кто!
– О Господи! – сказала она, узнав Павла. – Я не люблю ходить под ручку.
– Ну, извини, – засмеялся Павел. – А я уже не знал, что думать? Ты из больницы, я понял. Хворала?
– Да так… – ответила Тоня.
– Но все-таки? – настаивал Павел. – Я к тебе сегодня приходил, тебя нет, решил посмотреть расписание поездов, значит, правильно решил, раз тебя встретил.
Тоня забыла, что хотела сказать, что видела, как он бежал от нее хромаючи, и все, все, все про него поняла. Но он ей сказал про поезда, и тут произошло крушение ее мыслей, потому что это вошло в нее гвоздем и даже слегка крикнулось, и она ухватилась за близкое дерево, потому что испугалась упасть.
– Ты держись за меня, – сказал Павел.
– Нет уж, – ответила Тоня. – Обойдусь.
– Я приходил узнать, как ты… Я ведь жил у приятеля, у него жена осталась без ноги в аварии, он поехал за ней. А я там у него немножко ремонтировал. Крылечко, то да се… Нашу контору закрыли, так что я теперь вольный казак…
– Понятно, – ответила Тоня. – Понятно, почему расписание смотришь.
– Это как раз другое… – сказал Павел. – Скажи мне все-таки, что с тобой? Ты похудела.
– Ничего особенного, – ответила Тоня. – Что у людей, то и у меня. Особенных болезней нет. Давление подскочило.
– Молода ты для этого, – сказал Павел.
– Врач мне сказал, что гипертония теперь помолодела, а рак постарел.
Они шли медленно, Тоня не говорила, что у нее кружится голова, и не хотела пить при нем таблетки,
