народ, и Ладе ничего не оставалось, как опереться на протянутую руку и встать.
– Спасибо. – Лада принялась отряхивать от снега мокрые брюки. Ногу саднило, и не морщиться, дотрагиваясь до больного места, не получалось. «Наверняка синяк будет».
– Идти сможете?
Лада с удивлением посмотрела на истицу. Она и думать о ней забыла. Казалось, что женщина давно отправилась по своим делам. «Ей что, делать нечего, торчать тут со мной? Она уже минут на пять-десять выбилась из своего расписания на день». Уверенность в существовании такого плана у всех и каждого (сестра не в счет) оставалась абсолютной.
– Да-да, конечно.
– Пройдитесь! – скомандовала меховая шубка, и Лада вдруг послушно сделала несколько неловких шагов.
– Так и знала! – Голос женщины сделался сочувственно-грустным. – Вы хромаете!
«Тоже мне трагедия! Обычный ушиб. Лучше бы думала, как ребенка кормить будешь, а не о моих болячках».
– Ничего. Пройдет. Нет ни перелома, ни растяжения.
– Откуда вам знать? Вы же не врач!
«Издевается? Думает, я не знаю, что не врач? Нет, точно издевается. Это такой намек на то, что я не врач, который помогает и исцеляет, а бездушный судья, не желающий защищать слабых и угнетенных. Нашлась моралистка!»
– Было бы что-то серьезное – я бы и шагу не сделала.
– Это точно, – снова хохотнула шубка и жестом указала на скамейку у входа в здание:
– Сядьте! Я посмотрю.
И снова подчинилась. Быть предметом обсуждения для группы любопытствующих, все еще стоящих на крыльце, не хотелось.
Женщина ловко стянула с Лады сапог, закатала штанину и быстро ощупала щиколотку уверенными движениями. Сначала Лада ойкнула, потом хихикнула (стало щекотно), затем смутилась: «Бред какой-то! Сижу на холодной скамье и позволяю совершенно незнакомому человеку себя осматривать». Она дернула ногой и стала натягивать обувь. Движение причинило боль, и она не смогла скрыть появившуюся на лице гримасу.
– Страшного ничего нет, но ушиб сильный. Резких движений сейчас делать нельзя ни в коем случае! И пару дней подержите ногу в покое.
– Да вы-то откуда знаете? – К Ладе вернулась способность держать ситуацию под контролем. К тому же заметила, что зеваки, убедившись в том, что ее нога не висит на ниточке, не окровавлена и не пестрит обломками костей, потеряли к действу всякий интерес. Крыльцо опустело. Она стала самой собой: четкой, уверенной, прямой и слегка грубоватой.
Женщина на грубость не обиделась. Ответила спокойно, с достоинством:
– Я – врач.
– Врач? – Лада нахмурилась. На память никогда не жаловалась и прекрасно помнила, что в деле черным по белому было написано то, что истица не работает.
– Ну да. Если я не работаю последние несколько лет, это еще не отменяет всего предыдущего опыта и образования, правда?
Лада
