из столовой.
– Лея, спасибо, можешь идти.
Лея исчезла мгновенно, всё-таки много сил у неё ушло на выступление перед Глебом, я это поняла по едва слышному облегченному вздоху. Хорошо держалась девочка, не гость её пугал – Глеб. Первым в себя пришёл Глеб, усмехнулся и одобрительно улыбнулся мне.
– Хорошо, Лея.
Я подошла к нему.
– Спасибо Глеб, девочке это важно, я не хочу, чтобы она тебя боялась.
Олаф округлил глаза и смотрел на меня уже как на медузу-горгону, по крайней мере, мне так показалось. Мне ничего не оставалось, как вздохнуть и спросить потухшим голосом:
– Олаф, тебе совсем не понравилось? Она очень старалась, мне её голос нравится, она ведь петь начала только недавно, а как поёт, и слух идеальный, один раз услышит и уже поёт. Она даже после моего исполнения, без слуха и очень без голоса, и то может правильно спеть.
Олаф смотрел на меня и даже морщил лоб, пытаясь понять что-то во мне или для себя, но процесс проходил очень сложно, даже болезненно. Я посмотрела на Глеба, а он почему-то гордо улыбался. Наконец, Олаф встряхнул головой и сказал:
– Катя, я поражен.
От неожиданности я даже отошла на пару шагов, такая мощная энергия волной коснулась меня. Глеб сразу встал и повёл меня к столу, практически прикрывая своим телом. Но он не боялся Олафа, просто тоже ощутил поток этой энергии.
– Катя прости, Глеб я не ожидал, ты рассказал о Кате, но я не ожидал, что это так…
Он даже не смог сформулировать, что – так и как это – так, замолчал и снова глубоко задумался. Глеб держал меня за руку и слегка поглаживал пальцы, потом обнял и прижал к себе, мягко, но я ощутила его руки очень плотно. Так делают, когда подтверждают собственность: это моё, эта ценность моя. Олаф вскочил, но подходить к нам не стал, энергия от него была слишком сильной для меня, и он это понял, Глеб встал передо мной и опять прикрыл собой.
– Олаф, осторожней, Кате это слишком сильно.
Олаф сделал какое-то движение руками, и энергия исчезла, но глаза светились ярким синим цветом.
– Катя, я читаю мысли, ты действительно переживаешь за эту девочку-мутанта, за их любовь и ты бы ушла в сейф из-за них, себя бы с Глебом погубила, но пошла.
Глеб сильнее прижал меня к себе – не позволил бы, это он мне показал, что не позволил бы.
– Всё действительно так, жертвенность, то, что ты сама отдала свою жизнь Глебу. Таких я ещё не встречал. В твоих мыслях нет ни капли лжи, ни капли притворства, всё искренне, всё настоящее. Мне надо всё посмотреть, как происходил обмен, что было потом, как ты смогла выжить физически, прости, но твой человеческий возраст не позволяет тебя даже обратить, как ты смогла выжить, совершенно непонятно.
Неожиданно послышался голос Олега – странная способность, он как бы умудряется исчезать, растворяться в пространстве. У меня было ощущение, что он уходил, я его совсем не замечала с того момента, как появилась Лея, даже не помню его реакции на песню.
– Олаф,
