к ней вплотную, он протянул руку и легко коснулся пряди ее блестящих волос. Она вздрогнула и вжалась в стену. Роберт провел кончиками пальцев по ее щеке, спустился к губам и обвел их контур. Она приоткрыла рот и судорожно выдохнула. Жар от его прикосновений опалил все ее естество, как горящая свеча.
Он положил обе руки на основание ее шеи и не спеша спустился к плечам, которые были едва прикрыты тонкой тканью. Амабель замерла и затаила дыхание. Роберт, не отводя от ее шеи горящего взгляда, одним движением дернул завязки сорочки, отчего она белоснежным облаком скользнула вниз к ногам жены.
Прохладный воздух обволок ее незащищенную кожу, порождая мириады ощущений. Стыд, возмущение и какое-то неясное чувство, возникшее внизу живота, сотрясали ее тело мелкой дрожью. Обнаженная, как в день своего рождения, она стояла перед мужем, опустив руки, и немигающим взглядом смотрела на него. Мозг отключился, отдавая ее тело во власть ощущений. Бедра сковало от напряжения, а пики ее грудей рвались навстречу своему хозяину, будто умоляя о ласке.
Роберт нежно провел рукой по перламутровой коже, задев острые кончики. Все тело Амабель вспыхнуло огнем. Этот жар внутри нее опалял все ее естество, от чего ей хотелось и закричать от удовольствия, и заплакать от неспособности выразить то, что она чувствовала.
Когда она невольно выгнулась под его рукой, Роберт резко остановился и потемневшими глазами посмотрел на свою жену. Она увидела в них что-то похожее на испуг, желание и тоску. Убрав от нее руки, он выдохнул так, будто долго сдерживал дыхание. Это скорее был мучительный стон, который нашел в душе Амабель сочувственный отклик.
Отступив от нее, он развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты. Она осталась одна, задыхающаяся, пылающая и сгорающая от стыда.
Глава 2
Пять лет назад
– Маленькая госпожа, где вы?
– Я здесь!
– Не вижу! Проказница… Вот расскажу все сеньору, пусть он вас накажет за непослушание!
– Да здесь я, Мария, не ворчи.
– О, Dios mío! Protégeme y guardar! (прим.ав.: О, мой бог. Спаси и сохрани)
Как всегда, непроизвольно перейдя на испанский, Мария выразила всю степень отчаяния, когда увидела свою подопечную в порванном и грязном платье, скрывавшуюся от людских глаз в кустах. В отличие от эмоциональной кормилицы, Амабель была на удивление спокойной. Пока Мария, колыхая пышной грудью, приводила ее в порядок, она невозмутимо объяснила, что это произошло случайно. Ей захотелось попробовать залезть на дерево, но не получилось, потому что она зацепилась юбкой, а когда стала слезать, сильно порвала ее. О том, что она перед этим не меньше часа наблюдала за происходящим на конюшне, Амабель решила умолчать.
– Господь и преисподняя! Залезть на дерево! Благородной леди не полагается залезать на деревья! Что скажет граф Уорингтон, когда узнает! – сокрушалась кормилица, поправляя
