Я требую от вас признания.
Леона с возрастающим волнением слушала Эбергарда; глаза ее дико сверкали, грудь высоко вздымалась, руки сжимались от злобы.
– Я не признаюсь вам ни в чем! – прошептала она наконец.
– Тогда я сумею заставить вас! – Эбергард не в состоянии был владеть собой – страх за ребенка заглушил в нем все.
Леона отступила назад поспешно подошла к большой золотой клетке, в которой с ревом метались львы, и положила свою изящную руку на крюк, что запирал дверцу. Еще одно движение – и львам будет открыт доступ к отважному, дерзкому человеку, который спокойно, с вызовом на лице встретил ее угрозу. Ничто не выдавало в нем ни боязни, ни Страха, непреклонный стоял он против женщины, рука которой каждую минуту готова была открыть дверцы клетки.
– Отворите, отворите клетку, сударыня, – проговорил он с ледяным спокойствием. – Там, за океаном, я научился обращаться с этими животными. Конечно, я могу не справиться с тремя сразу, но не думайте, что вы этим освобождаетесь от ответа на мой вопрос. Если вы не скажете, где моя дочь, которой теперь уже должно исполниться шестнадцать лет, то весь свет узнает, что мать Леоны Брэндон, графини Понинской…
– Молчите! – Леона невольно простерла к нему руки. – Вы знаете…
– Я знаю все! Где мой ребенок?
– Я передала его… после того, как мы расстались, – простонала Леона, – моей горничной, она отдала его на воспитание в одно семейство…
– Что это за семейство?
– Это семейство канцеляриста Фукса, который содержал учебное заведение.
– Дальше, дальше! Я должен знать, где искать своего ребенка, чтобы, наконец, сделать его счастливым, – голос Эбергарда выдавал всю глубину его тоски по дочери.
– Это семейство куда-то скрылось, все мои поиски остались тщетными.
– Значит, вы постарались… – Эбергард язвительно усмехнулся, но не кончил фразы.
– Я знаю только, что муж той молодой женщины, которая воспитывала ребенка, скрывается где-то в лесу, его преследуют.
– Бессердечная, в чьи руки отдала ты моего ребенка, – прошептал Эбергард, в отчаянии закрыв лицо руками. – Горе тебе, если я ее не найду, горе тебе, если я, что еще ужаснее, найду свою дочь преступницей. Тогда я уничтожу тебя, но я не наложу на тебя руки – Боже избавь! Наказание, которому ты подвергнешься, будет страшнее!
Графиню повергли в смятение слова Эбергарда. Она знала его непоколебимую волю и твердый характер, она знала, что свое слово он всегда сдержит.
В эту минуту в глубине комнаты отворилась широкая дверь и на пороге появился молодой человек лет двадцати в трико с серебряными блестками, которое выигрышно демонстрировало его стройную фигуру. Он явно был удивлен, увидев незнакомца в комнате мисс Брэндон.
– Я сегодня же ночью отыщу в лесу этого бесприютного, – тихо проговорил Эбергард. – Дай Бог, чтобы я нашел свою дочь; это было бы хорошо и для вас и для меня!
И он повернулся
