плохим, – бросил я Осферту по пути.
– Как и в прошлом году, господин.
– Нам стоит вызнать, кто продает зерно.
– Цена подскочит.
– Лучше так, чем голодные дети, – ответил я.
– Ты – хлафорд, – отозвался Осферт.
Я повернулся в седле:
– Этельстан!
– Лорд Утред? – Парень заставил жеребца прибавить ходу.
– Почему меня назвали хлафордом?
– Потому что ты хранитель каравая, господин, – пояснил Этельстан. – Долг хлафорда – кормить своих людей.
Я одобрительно хмыкнул. Хлафорд – господин, оберегающий хлаф, то есть каравай. Мой долг – не дать моим людям помереть с голоду во время трудной зимы, и если это требует золота, значит золото должно быть потрачено. Золото у меня имелось, но его всегда не хватало. Я грезил о Беббанбурге, крепости на севере, которую украл у меня Эльфрик, мой дядя. Это неприступный форт, последний оплот на побережье Нортумбрии, такой могучий и мрачный, что даны так и не сумели его захватить. Они овладели всей Северной Британией, от богатых пастбищ Мерсии до дикой шотландской границы, но взять Беббанбург не смогли. И если я собираюсь отбить его, мне потребуется больше золота в уплату дружинникам, больше золота на копья, больше золота на топоры, больше золота на мечи. Больше золота, чтобы одолеть родичей, укравших мою крепость. Но чтобы добраться до нее, нужно пробиться через все земли данов, и я начинаю опасаться, что умру раньше, чем снова увижу Беббанбург.
До Тэмворпига мы доехали на второй день пути. Где-то пересекли границу между землями саксов и данов. Граница эта – не какая-то четко очерченная линия, но широкая полоса, где все укрепления сожжены, сады вырублены и где редко бродят иные животные, кроме диких. И все же некоторые из старых ферм отстроили заново: попадался то новый амбар из свежих белых бревен, тут и там на лугах паслись стада. Мир привлекает крестьян на пограничные земли. Этот мир длился со времен сражения в Восточной Англии, которое произошло после кончины Альфреда. Хотя мир всегда был условным. Случались набеги за скотом, за рабами, стычки из-за межей, но армии не созывались. Даны по-прежнему хотели завоевать юг, а саксы мечтали отобрать у них север, но десять лет мы жили в хрупкой тишине. Я был не прочь нарушить покой, повести войско на север, на Беббанбург, но ни Мерсия, ни Уэссекс не могли дать мне людей, поэтому я тоже хранил мир.
И вот теперь Кнут его нарушил.
Он знал, что мы идем. Кнут наверняка выставил дозорных, чтобы наблюдать за всеми дорогами с юга, поэтому мы не принимали мер предосторожности. Обычно, направляясь к дикой границе, всегда сами высылали вперед разведчиков, но в тот раз ехали открыто, следуя римской дорогой. Мы знали, что Кнут ждет. И он ждал.
Тэмворпиг располагался сразу к северу от реки Тэм. Кнут встретил нас к югу от нее и, видимо, решил попугать, потому как выстроил в «стену щитов» поперек дороги двести с лишним воинов. Его стяг с изображением секиры, перерубающей христианский
