ни рассуждал, как бы ни сопоставлял, а ни одной из веских причин её поступка не смог найти. А потом и вовсе успокоился. Всё же когда-то он тоже наломал дров и столько глупостей совершил, что ныне и вспоминать тошно. Другое дело, смотреть на это всё со стороны, спустя время, никаких сил не хватало.
Пребран, укрывшись шкурой, наблюдал за игрой бликов и теней, что раскидывал костёр снопами искр. Стихли постепенно мужские голоса, и становище погрузилось в стылую тишину, только и слышны были потрескивание сучьев и фырканье успокоившихся лошадей.
Казалось, только-только закрыл глаза, как на шее ощутил чью-то горячую ладонь. Догадка пришла мгновенно, едва он пробудился, но вида не показал, оставаясь напряжённым на случай, если девчонка задумала что дурное. Однако опасения эти тут же рассеялись. Пальчики нырнули под шкуру, пробираясь к вороту кожуха, расстегнули петли, скользнули к рубахе, затем к ключицам, груди, огладили. Ещё через мгновение он почувствовал холодные, но мягкие губы на своей шее, проснулся окончательно, ощущая, как мягкие волосы девушки касаются скулы, окутывая смесью запахов, что оказались приятны ему. Особенно слышен был аромат кисло-сладкого яблока. Пребран открыл глаза, разлепляя успевшие смёрзнуться ресницы, но холодно ему не было, напротив, забурлила кровь по жилам, бросая в возбуждающий жар. Он повернулся, и тут же Ладимира прильнула к его губам. Он опешил – этого и вовсе не ожидал. Девушка целовала неумело, грубо и торопливо, и стало ясно, что в этом деле она совершенно не искусна, оставалось только догадываться, что её толкает на такие отчаянные поступки. Впрочем, размышлять Пребран уже не мог ясно, всё же не каменный, и пусть даже такие неумелые ласки, а вызвали волну желания, взбудоражили. Пользуясь тем, что княжич её не прогнал, Ладимира забралась к нему под шкуру.
Воины, закутавшиеся с головой, спали у костров, Гроздана поблизости не оказалась, верно пошёл смотреть окрестности. Пребран одним рывком увлёк девушку в горячие недра своей постели. Та, оказавшись под ним, тихо ахнула, но не воспротивилась, старательно приластилась. Пребран впился в её губы, целую жарко, подчиняя каждое её движение себе. Как бы Ладимира ни старалась скрыть своего волнения, а руки её, что блуждали по его плечам, дрожали, и вся она целиком тряслась, как осиновый лист. Лицо было бледное, и только глаза, как два донышка, смотрели сквозь пелену, но не ту, которая бывает от желания, а ту, что соткана из страха. Это и заставило княжича мгновенно охладиться и взять себя в руки. Ладимира, не заметив перемены, случившейся с ним, слепо и смело прижалась к нему, призывая продолжить. Пребран позволил ей себя касаться, чтобы выяснить, на что та способна ради своей затеи. Распутницей она явно не была, и он давал себе отчёт в том, то это был её первый опыт соблазнить мужчину, да и предчувствие самой близости вынуждало её делать много лишних движений – это было заметно сразу. Впрочем, долго ждать не пришлось, руки её забрались под многослойную одежду, добрались-таки до голого торса, уж так она спешила, что даже зуб на зуб не попадал, явно
