просто неправильно выразилась и на самом деле это сон. Они накинулись на меня с вопросами, и пришлось признаться, что это мой сон. Теперь они обвиняют меня в том, что это я придумала такой сон, где все запутались и не знают, как быть, и продолжили требовать от меня правильных решений. И знаешь, сегодня они требовали особенно жёстко, как будто наконец нашли виновника всех их несчастий.
– Хм… интересно. То есть они согласны с тем, что ты режиссёр сна? – спросил Алан с коварством в голосе.
– Кажется, да…
– Ну и отлично. Значит, теперь они должны принять тот факт, что они персонажи.
– Это-то им как раз и не нравится!
– Почему?
– А тебе бы понравилось быть персонажем чего-то сна? Особенно если он не очень-то радужный. Они ведь обвиняют меня в том, что я специально всё так запутала и ввела всех в заблуждение, чтобы они сильнее мучились.
Алан обошёл барную стойку и успокаивающе приобнял меня за плечо.
– Вот как мы поступим. Скажи им, что это специальный сон, экспериментальный. Режиссёр спланировал его так, чтобы персонажи наконец обнаружили то, что они персонажи, скажи им, что это было просчитано наперёд и для общего блага. Да, ты всё намеренно запутала, но только чтобы посмотреть, что они станут делать, как будут себя проявлять. Скажи им, что теперь, когда всё стало ясно, ты даруешь им самостоятельность. Пусть они сами принимают решения, если хотят считать себя живыми и независимыми. С тобой-то они ничего не могут сделать, не так ли? Это ведь твой сон, и самое плохое, что с тобой в нём может случиться, – ты проснёшься. А ещё можешь пообещать им какой-нибудь бонус. Например, тот, чьи решения ты посчитаешь правильными и рациональными, проснётся вместе с тобой. Окажется в реальном мире.
– Ха-ха, – рассмеялась я невесело. – Я бы на их месте не гналась за таким сомнительным бонусом. Тут-то тоже совсем не сладко.
– Ну так им и объясни. Скажи, что они проекции твоего подсознания во сне и что ты ими думаешь, решаешь, как улучшить реальность, чтобы всем вам потом хорошо в ней жилось. Уж против этого они вряд ли что-то будут иметь, тем более что это правда.
Несмотря на всю кажущуюся абсурдность его слов, я нашла в них замечательный смысл. Да уж, бредовые проблемы требуют бредовых решений.
– А знаешь, похоже, это действительно правда. Охо-хо, бедные мои проекции, бедная я…
На следующий день у Алана был выходной, и, хотя мы и жили в соседних бунгало, на территории мы не пересеклись. Наверное, он ездил по каким-то своим делам.
За завтраком я мило поболтала с Самнангом, посмотрела фотографии его семьи в его дешёвом смартфоне, попросила привести в гости жену и дочку. Очень уж мне нравились эти милые кхмерские пупсы, любопытные, глазастые. А самым поразительным в них было то, что я никогда не слышала, чтобы они кричали. Совсем маленькие грудные, понятное дело, хныкали и пищали, если хотели есть или у них резались зубы, но дети старше года не капризничали совсем. Это всегда очень меня удивляло.
– Ну как? – спросил Алан, делая
