и что вообще будет дальше. Единственное, что ему хотелось – чтобы это всё поскорее закончилось.
– Так, с морально-этической стороной проблемы покончили, – неожиданно заявил Степаныч, – переходим к стороне практической.
Алексей поднял голову.
– В смысле?
– В прямом. Ты в курсе, кто тебя пожопил? Мысли? Подозрения? Версии?
Алексей сделал вид, что задумался, потом ответил:
– Без понятия.
Степаныч уставился на зятя, словно детектив из американского кино.
– А денег никто не вымогал? Звонки, может, какие были?
– Нет, ничего такого не было… я вообще не понимаю, кому это, блин, было нужно!
– Странно всё это… – Степаныч встал с кресла и принялся расхаживать по кабинету. – Если денег не просили, значит, просто хотели поднасрать, но зачем? И кому?
Алексей в ответ нерешительно пожал плечами. Ему не хотелось посвящать тестя в мутную историю с Зиновьевым, пока он не разобрался в ней сам.
– Сделано-то всё было профессионально, – продолжал рассуждать Степаныч, – на частных детективов похоже. Или на ментов. Но ни те, ни другие ничего просто так делать не будут, значит, их кто-то нанял… Лёш, а у тебя, вообще, враги есть?
Вопрос застал Алексея врасплох.
– Враги? Какие враги?
– Какие, какие… нормальные такие враги. Может, ты у кого бабу увёл или денег, там, взял и не отдал, или ещё что-нибудь нехорошее сделал, а? Подумай.
Алексей снова сделал вид, что думает. Тесть в это время встал у него за спиной.
– Нет, Виктор Степанович, ничего такого, – сказал Алексей, пытаясь повернуться к тестю лицом, – я человек мирный, вы же знаете…
– В том то и дело, что знаю… кстати, ты в курсе, что у тебя уже охренительная лысина на башке выросла? Дай-ка я её сейчас померю…
От неожиданности Алексей резче, чем надо повернул голову, отчего у него в районе виска разорвался средних размеров фугас.
– Спасибо, что напомнили, Виктор Степанович… – простонал он, непроизвольно ощупывая голову, – только воспитанные люди говорят: «зона поредения».
Степаныч задорно хохотнул и похлопал Алексея по плечу.
– Узнаю гусара по соплям!
Алексею был приятен этот запанибратский жест, но, хорошо зная тестя, он понимал, что это, к сожалению, мало что значит. Степаныч был человеком сложным, непредсказуемым и временами опасным.
– Ладно, – сказал сложный человек, приземляясь в своё кресло, – это всё лирика, а физика такова: Маринка не хочет тебя видеть, по крайней мере, пока. Это раз. Здесь ты мне тоже с такой рожей на фиг не нужен. Это два. Так что бери-ка отпуск недель на несколько и вали куда подальше, это три.
– А потом, что? – аккуратно поинтересовался Алексей.
– А потом посмотрим, – ответил Степаныч дымом, – я за свою дочь решать ничего не могу. Если она тебя простит, вернёшься домой, и
