я, проходя в комнату.
Там Вороны не было.
– Ау! – крикнул я. – Иду искать.
Я знал, что она здесь. Во всяком случае, ее единственные туфли стояли в коридоре.
Искать Ворону долго не пришлось. Она стояла на коленях на кухне. И перед ней лежал на тарелочке шприц. Из этой тарелки она всосала иглой разбавленный дистиллированной водой героин. И теперь готовилась вколоть его в вену.
– На иглу молишься? – спросил я.
Она не ответила. Щеки ее были обильно смочены слезами.
– Не могу. Не могу, – всхлипнула она.
– Что так? Боишься?
– Да! Да!
– С этого героина Робертино на кладбище угомонился?
– Да! – вдруг дико завопила она, схватила шприц и нацелила его себе в вену.
Я врезал ногой по ее руке, шприц отлетел, ударился о стену и упал в мусорное ведро. Классный бросок. Мяч в корзине.
– Сдурела? – воскликнул я.
– Не могу… Не могу… Слышишь, я должна уколоться… Я не могу…
– Сдохнешь же.
– А, все равно сдохнем. Робертино подох. И я подохну. Рано или поздно.
– Конечно, подохнешь, – согласился я. – Если так жить будешь.
Вести воспитательную беседу с наркоманом, который хочет уколоться, – занятие неблагодарное и опасное. Тут же я и получил за свою доброту:
– А как еще жить? Как?! Мент драный! Сука!
Ну что, получил за доброту. Трудно быть джентльменом и выслушивать все это… Да и зачем, спрашивается, всегда быть джентльменом? Я влепил ей легкую пощечину. Голова Вороны мотнулась, в глазах появилось осмысленное выражение.
– Пришла в себя? – спросил я. – Поговорим?
– Никогда!
– Нехорошо. Я же тебя из могилы вытащил. Ты уже там была.
– И была бы!
Я нагнулся над мусорным ведром, вытащил шприц, кинул его в папку.
– Сдохнем… Все сдохнем, – опять запричитала Ворона.
– Кто тебе порченого «геру» дал?
– Никто! Не было этого! Никто не давал!
– Смотри. – Я выкинул из кармана ладонь, на которой лежал «чек» героина. Такие штуковины постоянно ношу с собой. При общении с контингентом вещь незаменимая, хотя и таскать ее – преступление. Да что не преступление? Вся эта работа – сплошное преступление идиотских законов, которые не дают нам выметать нечисть. И то, что я сейчас делаю, – незаконно. Какой-нибудь высоколобый умник-юрист возопил бы возмущенно: позор! А я не высоколобый умник. У меня заочный юрфак московской академии за плечами – и хватит.
Она потянулась к героину, но он волшебным образом пропал с моей ладони. На лице Вороны отразилась борьба. Но я наперед знал, чем она кончится. Нет ничего на свете, что перевесит для наркомана, у которого начинается ломка, хорошую дозу героина.
– Тютя этот «герыч» дрянной дал нам, – всхлипнула Ворона.
– Кто?
