тебе провести вечер. – Я хлопнул дверью. И почувствовал, что меня подташнивает. Меня будто стискивало тисками. Нет, так жить нельзя!
Я вздохнул. Мир надо принимать таким, как он есть. Нечего устраивать страдания опера по безвинно порушенным жизням…
Я поглядел на часы. Могу еще успеть на «винтовую» хату. Надо было от Вороны в контору (так именуют в милиции свое место работы) прозвонить. Ну да ладно.
– Но, каурая! – воскликнул я и включил зажигание.
Двигатель завелся сразу.
Арнольд влепил ему с ходу кулаком в спину. Барыга пролетел два метра и, пропахав коленом асфальт, попытался подняться. Тут подскочил я и вмазал подлеца ласковым движением в тротуар. Он только и пискнул:
– У, блин…
– Ты смотри, еще порядок нарушает, – буркнул Арнольд. – Брань в общественном месте.
– Браслеты, – велел я.
– Английские. Фирменные, тебе повезло, – сказал Арнольд, защелкивая наручники на барыжьих запястьях.
– За что? – завопил тот.
– За торговлю героином в неположенных местах, – сказал я.
Взяли мы его около мусорных баков под неодобрительные взоры местных котов после того, как он продал своему старому покупателю героина на сто долларов.
– Нарушение правил торговли, – хмыкнул Арнольд. – Иди, козел! – Он пинком направил Тютю в сторону затормозившего «Форда». Галицын отворил дверцу и сделал приглашающий жест.
– Я ничего не делал. Ничего, – бормотал Тютя.
– На нет и суда нет, – кивнул Арнольд.
Мы вчетвером – я, Арнольд, Князь и барыга – втиснулись в машину.
– Ну что, влип? – с сочувствием спросил я.
– Вы кто? – воскликнул Тютя.
– Хрен в пальто… Милиция. Где «белый» берешь?
– Вы меня с кем-то перепутали.
– Ах, перепутали, – кивнул я. – А это что? – Я выудил у него из нагрудного кармана стодолларовую купюру. – Деньги меченые. Не веришь?
– Я ничего не делал. И ничего не знаю.
Вчера, подумав, мы решили усложнить комбинацию и не вводить в нее Ворону. Ворона сдала нам посредника – застарелого наркомана, который тоже брал у Тюти героин. Утречком мы его «хлопнули» на продаже – прямо на улице. Статья 228 Уголовного кодекса Российской Федерации, где расписано наказание за сбыт наркотических веществ, произвела на него неизгладимое впечатление.
– Он же тебе не брат. Он на наркоманской беде разжирел, – сказал я.
– Точно. Сука он, – с плохо скрываемой неприязнью произнес наркош. – Поднялся, гадина, на героине. Машину, технику купил. Жену с квартирой отхватил.
– Сдаешь нам его – и свобода.
– По рукам…
Барыгу у наркоманов сдать считается не западло. И он честно сдал нам Тютю. Пробил сообщение на его пейджер. Они созвонились. Договорились встретиться у помойки за кафе «Волнорез». Тютя отдал наркотики. Получил меченые сто баксов. А потом и по хребту.
– Отпустите! – вдруг взбрыкнул Тютя и дернулся на сиденье, в отчаянном порыве
