Когда мы приносим в жертву свободу ума, утесняя его, тогда ум подчиняет чувства на служение согласно естеству и Божественная благодать появляется и утешает нас. Причиной рассеяния ума служат многоразличные помыслы, телесные же чувства пленяются предметами и веществами. «Душа, имеющая в себе страх Божий, не боится чего-либо такого, что вредит ей телесно»[31]. Уклонение от того, что увлекает в беззаконную жизнь, является непреложным правилом. Поэтому каждый человек должен разумно планировать свое существование.
Нестяжательность и воздержание должны определять всю нашу жизнь, ибо от них рождается благодушное терпение скорбей, молитва и богомыслие. О необходимости уклонения от соблазнов говорит и великий отец наш Диадох, епископ Фотикийский: «Душа, не освободившись от мирских забот, ни Бога не возлюбит искренно, ни диаволом не возмерзит, как достойно»[32]. Это начальное делание, которое мы описываем, согласно учению наших отцов, всегда предшествует созерцанию[33]. Практическое делание, «практика», заключается в соблюдении заповедей и телесных трудах: посте, бдении, молитве, послушании, смирении, незлобии, в заботе о ближнем и злострадании. Если благодатью Христовой мы это сохраним, то изымаемся от неразумной, противоестественной жизни, полной недостатков и излишеств[34], и возводимся на вторую ступень, которая именуется «очищением». Здесь страсти перестают пленять чувства и остается только естественная надобность, но и та низводится до минимума добродетелью нестяжания. Это достижение есть дар благодати, а также и победа ума, который умело понудил чувства на служение естественным потребностям и отсек безрассудные желания и расточительство. С этой ступени и начинается восхождение подвизающихся.
Поскольку ум, как мы упоминали выше, достиг своего правильного служения, привел в порядок чувства и установил контроль над страстями, то он получает в награду просвещение благодатью и очищение. Ибо как чувства осквернились через подчинение страстям, так и ум через страстные представления и образы стал нечистым в помыслах, а значит, связанным и слепым. Когда же благодать просветит его, он получает очищение, просвещение и освобождение. И тогда, о тогда!.. Блажен и треблажен тот ум, ибо, согласно убеждению наших отцов, он «видит дальше демонов». Человеческий ум по своей природе имеет возможность большего просвещения, потому что у него есть и собственный свет, кроме света благодати, чтобы рассуждать и чувствовать издалека, что лукавые духи замышляют против него. На этой ступени верующему предстоит более утонченный подвиг, ибо борьба здесь по большей части мысленная, и результат ее очень важен. Поскольку ум начал видеть и, значит, познавать, что «откуда приходит и куда уходит» (Ин. 3, 8), уже нельзя оправдать его за неисполнение долга, и, стало быть, он следит за состоянием совести со вниманием. Вот что говорит, слово в слово, великий отец наш Исаия Отшельник: «Станем же, возлюбленные, в страхе Божием, храня и соблюдая практику добродетелей; не давая претыкания
Исаак Сириянин, св. Слова подвижнические. Слово 35.
Диадох, еп. Фотикийский, блж. Подвижническое слово, гл. 18.
Ср.: «И поелику деятельность везде предшествует созерцанию, то невозможно кому-либо возвыситься до области этого высшего, если самим делом не исполнит прежде низшего» Исаак Сириянин, св. Слова подвижнические. Слово 55).–
Под недостатками и излишествами святые отцы подразумевали уклонение от добродетели в ту или иную сторону: «Так, мужество есть середина, излишек его – дерзость, а недостаток его – робость» Василий Великий, свт. Толкование на книгу пророка Исайи. Гл. 5, ст. 20).–
