style="font-size:15px;"> Эх, баба, посылают воевать,
Я ненадолго и вернусь к обеду,
Свари-ка щей жирней и грей кровать,
Добьём вражину, полагаю, в среду…
Грузи, робятки, в эшелоны пожитьё…
Эх, немец-дура, так нам рассказали,
Дадут нам сапоги, поставят под ружьё,
И даст приказ товарищ Сталин.
Страшнее немца лишь в окопах вошь,
Товарищ политрук нам ввёл агитку…
А тут те-на, есть в роте пулемёт,
К среде уложимся,
быть супостатам битым!
А коль не в среду, так должно б в четверг
Придём мы Красной Армией с победой…
Так уж ты бражку приготовь и с хреном холодец,
Эх, баба, жди в четверг к обеду…
– Вас выведут всем скопом завтра
за бруствер расстрелять. –
Нам говорил красивый гаупман из СС.
– Я ж не хочу, меня там баба будет ждать,
Там бражка, щи и с хреном холодец…
Из Есенина
Тащ тащ нант, на левом фланге – танки,
На правом фланге – танки…
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком…
Нам дал приказ товарищ Сталин
Здесь устоять, покуда не помрем…
Вы из Есенина немного почитайте,
С Сережиным мы слогом в бой пойдем…
Отговорила роща золотая
Под минометным арт-огнем…
Тащ тащ нант, а будет мирным снова небо
Над нашим краем дорогим?
Я дома ведь три года не был,
А завтра мы отговорим…
Иль, может быть, сегодня ляжем рядом…
И вы, наш ротный, оборвёте стих…
Нет! Не надо из Есенина… давайте матом
Сейчас отговорим…
Старшина
Солдатам второй мировой…
Наш старшина, похабник, балагур,
Нам говорил однажды перед боем:
«Закончим с фрицем, заведу жану,
Тогда и буду ощущать себя героем.
Чтоб были бабьи крепкие бока,
Как лошадь хлюпала та баба чтоб уздою,
И моего седлая скакуна,
Всё называла бы меня героем.
А что теперь? Теперь, робят, война,
Вы салажата, вам и быть в героях…
А мне чаво? Мне баба для того нужна,
С огромной волосатою уздою…»
А мы смеялись, балагурил старшина,
А мы в атаку шли предсмертным строем….
Мне не забыть. Он закричал «ложись, братва!»,
И
