ничего не толкалось. Ещё минут пять я лежала и смотрела в потолок.
Тут мне показалось, что у мамы в комнате что-то упало, но как бы я ни прислушивалась, больше никаких посторонних звуков не доносилось.
Сон отчего-то как рукой сняло. Я ворочалась с боку на бок, простыня казалась жаркой и вся в неудобных складках. Одеяло я ногами сбросила на пол. Огнедышащую подушку пару раз перевернула другой стороной. В конце концов я пошла в туалет.
Двери в свои комнаты мы по уговору с мамой не закрывали, и я, возвращаясь к себе, мимоходом заглянула в мамину спальню. Глаза немного привыкли к темноте, и можно было различить лежащую посреди кровати на спине маму. Руки она сложила на груди, и они, загорелые, чётко выделялись на фоне белой ночнушки. В непонятном беспокойстве я немного постояла на пороге, прислушиваясь к её равномерному дыханию. Окно было слегка приоткрыто, тюлевая занавеска едва колебалась от сквозняка. Я подумала о собаке снаружи и звуке падения, но в маминой спальне всё было мирно и сонно.
– Никаких оборотней! – сказала я сама себе и усмехнулась.
В конце концов я пошла к себе, снова перевернула подушку прохладной стороной и, уже засыпая, ухватила мелькнувшую мысль: мама всегда очень чутко спит, а сейчас даже не пошевелилась, хотя её точно должен был разбудить шум спускаемой воды и вообще мои шаги. С другой стороны, успокоила я себя, проваливаясь в сон, может, она просто наконец-то расслабилась настолько, что смогла не реагировать на разные звуки… Мы вон даже к проклятому холодильнику привыкли, уже не реагируем на его гул.
Настойчивое желание снова посетить туалет заставило меня нехотя подняться и, не зажигая свет, почапать в коридор, стараясь не особо шуметь, чтобы не разбудить маму. Дверь в её спальню была открыта, и включённый в ванной свет освещал заманчиво выставленную из-под одеяла белеющую в темноте мамину голую ступню. Беззащитная пятка настолько призывно просила пощекотать её, что я не смогла побороть искушение, даже зная, что мама вряд ли будет рада пробуждению среди ночи от щекотки. Прокравшись в спальню, я уже тихонько потянулась приготовленным пальцем к беззащитной подошве, как внезапно из-под одеяла рядом со ступнёй вынырнула рука и цепко ухватила меня за запястье. Я подавила смех и попыталась вырваться и сбежать, но пальцы на моём запястье сжались крепко, как наручники, и стали настойчиво тянуть под одеяло, больно натягивая кожу. Я кинула взгляд на маму, прикрытую почти с головой, только макушка торчала, и меня словно окатило кипятком, аж затылок закололо. Ни один человек, даже самый гибкий, и, если только он не Мистер Фантастик, не в состоянии вытянуть руку, чтобы достать до собственной пятки, не согнувшись при этом. Моя же мама спокойно спала на спине, накрывшись, по своему обыкновению, одеялом, потому что даже в самую жару во время сна ей необходимо чем-нибудь укрываться. Руки при этом она складывает на груди, как сложила и сейчас. Мама спала и даже не подозревала о моём коварном намерении пощекотать
