и, закончив обязательный восточный ритуал пустословия, неожиданно деловито изложил цель визита:
– Согласно Низибисскому договору, ты вправе объявить о женитьбе в тот час, когда Авездра войдет в твой дом. Но учитывая наши обычаи и нравы, мой господин, царь Артаванский и владыка Сурийский, хотел бы внести небольшую поправку, позволив прекрасной и несравненной дочери его прежде осмотреть твою столицу, известную как столица мира и чудес, о благородный и превеликодушный! Царевна мечтала увидеть Ромей, она так любопытна, а мы привыкли ублажать женское любопытство. Это всего лишь дань обычаю царствующей династии и маленький каприз прекрасной луноликой Авездры, который лишь укрепит ваш будущий брачный союз и союз ромейской империи с Артаванским царством.
Иными словами, этот восточный мудрец Урджавадза еще что-то замыслил, ибо, по разумению императора, было неважно, когда царевна увидит столицу, до брака или сразу после него. Конечно, Юлию не хотелось показывать разруху и нищету Ромея, дабы не испортить впечатления от помпезной встречи, но отказывать не было причин и ничего не оставалось делать, как соглашаться и потакать всякому капризу Артаванской Сокровищницы.
– Передай царю царей Востока, я не стану неволить Авездру и исполню всякое ее желание. – Обычно невесомое в воде тело отчего-то тянуло на дно. – В Ромее женщина свободна.
Посол встряхнулся, будто только что прокукарекавший петух, напыжился, вздул перья и, отвешивая ритуальные поклоны, удалился. Император вышел из бассейна, принимая из рук консула покрывало.
– Ты слышал? – немного погодя спросил он.
– Хитрость варваров не имеет предела, август. Они что-то задумали. Полагаю, Урджавадза на всякий случай ищет причину, чтобы расторгнуть договор.
– Я исполню все, что бы им ни пришло в голову! И пусть Авездра перешагнет мой порог! – клятвенно произнес Юлий и тут же постарался взять себя в руки. – Сейчас меня интересует другое… Как ведут себя персы?
– Они по-прежнему пытаются выманить легионы из междуречья в горные пустыни, – обеспокоенно доложил консул. – А войска и боевые дозоры на правом берегу подвергаются нападениям конниц, в том числе и ночью. Мамей был вынужден отвести за Евфрат последние три когорты и снять мост…
– Кто Мамею позволил сделать это? – возмутился Юлий.
– Это я позволил, август. Когорты измотаны постоянными стычками, солдаты давно не получали жалованья. Была опасность, что персы захватят переправу.
– Впрочем, да, сейчас и это неважно… Я хотел спросить о персидских эмиссарах в Армении.
До своего нового назначения Лука служил дипломатом, и благодаря его усилиям и способностям, был заключен желанный договор с артаванским царем, за что Юлий произвел тридцатилетнего грека в консулы и приблизил к себе.
– Они по-прежнему ищут связей с влиятельными особами при дворе Урджавадзы, – доложил искусный дипломат. – Мне стало известно, вавилонские купцы тайно доставили в миссию крупную сумму
