до тупика в конце Брейзноуз-лейн, прислонил велосипед к стене и выпил кофе. Он смотрел на красноглазых туристов, пытающихся проработать город по максимуму после бессонной ночи в самолете. Прекрасный город у вас тут, сказал один из туристов. Да, ответил он и продолжал пить кофе.
Назавтра снятый с конвейера «Ровер-600» уже ждал его в отсеке. Эллис проверил запись в передаточном журнале и заметки рабочих ночной смены. Опять левое переднее крыло. Эллис достал из кармана белые нитяные перчатки, надел их и расправил пальцы. Кончиками пальцев он провел по линии повреждения и почувствовал неровность – такую незаметную, что даже свет по обе ее стороны падал почти одинаково. Эллис выпрямился и потянулся, расправляя спину.
– Билли, давай ты попробуй, – сказал он.
Билли потянулся к машине. Белые перчатки двинулись в путь, повторяя очертания кузова. Замирая, возвращаясь по своему следу. Вот оно!
– Вот тут, – сказал Билли.
– Точно. – Эллис взял блок для правки и лопатку. Стукнуть пару раз, и хватит. Быстро, легко. Вот так.
Он проверил краску. Идеальный серебристый изгиб. Билли спросил: «Ты всегда хотел этим заниматься?» И Эллис ответил: «Нет», и сам удивился. «А чем тогда?» И он сказал: «Я хотел рисовать».
Заныл гудок, и они вместе вышли на кусачий морозный воздух. Эллис натянул шапку на уши и потуже завязал шарф. Вытащил из кармана перчатки – вместе с ними выпал комок бумажного носового платка, и пришлось за ним гоняться. Билли засмеялся, но не обидно – у него был легкий смех.
– У меня свидание в пятницу, – сказал Билли.
– Куда пойдете?
– В паб, наверно. В городе. Встречаемся возле Мучеников.
– Правда? – сказал Эллис. – Кстати, а где твой велосипед?
– Вон, рядом с твоим. Не знаю, почему я назначил там, просто ничего другого в голову не пришло. И вдруг вот, гляди. – Билли ткнул пальцем в собственный нос. – Прыщ.
– Да его и не видно. Девушка-то хорошая?
– Мне нравится, по правде нравится. Слишком хороша для меня. – И после паузы: – Эллис, а у тебя-то кто-нибудь есть?
И он ответил:
– Нет.
И тогда Билли сказал то, о чем все остальные молчали:
– Терри говорил, у тебя жена умерла.
Он сказал это бережно, прямо, но без стеснения, словно смерть любимого человека – что-то обычное.
– Да, – ответил Эллис.
– А как? – спросил Билли.
– Терри тебе не сказал?
– Сказал, чтобы я не лез не в свое дело. Я могу заткнуться, если хочешь.
– Автомобильная авария. Уже пять лет прошло.
– О черт, – сказал Билли.
Пожалуй, «о черт» – единственные уместные слова, подумал Эллис. Никаких «мои соболезнования» или «это ужасно». Просто «о черт». Билли умело направлял
