скрывая своё восхищение под строгой маской дознавателя, не отрывая глаз смотрел на стройную и смелую красавицу Сану, прекрасный облик которой не изменили последние месяцы беременности. На белом лице её горел яркий румянец, платок и чутху сползли с головы и висели за спиной, удержавшись на длинных чёрных косах.
– Уведите, – приказал Даниель-бек.
– Не трогайте меня руками, я пойду сама, – сверкнув взглядом, полным ненависти, предупредила Сану. Её вместе с детьми и старушкой посадили в яму во дворе цельмесского старосты.
Даниель-бек лично присутствовал при поисках драгоценностей. Они были найдены в земле, в одном из углов конюшни. Разграбив дом Хаджи-Мурада, Даниель-бек покинул Цельмес.
Через год, когда Шамиль находился в шалинских окопах, сражаясь с подступающим к чеченскому аулу отрядом русских, к нему привели мальчика лет десяти, который, протянув сложенную вчетверо записку, сказал: «От Хаджи-Мурада».
Шамиль с удивлением, развернув бумагу, стал читать: «Шамилю Гимринскому от Хаджи-Мурада Хунзахского. После этого, если ты строго соблюдаешь и действуешь во имя Аллаха и справедливости, разреши тем, кто связан со мной законом, родством и кровью, прийти ко мне: матери моей Залму, жене Сану, сыновьям Гулла и Абдул-Кадыру, дочерям Баху, Бахтыке и Семис-ханум, Китилай».
Шамиль сказал Мухаммед-Тахиру: «Напиши». И стал диктовать:
«О, глупец! Поистину ты отступил от ислама. Иначе предпочел бы гибель себе и тем, кого хочешь увлечь за собой. Пусть они лучше умрут здесь, чем отпадут от истинной религии подобно тебе.
Имам Шамиль».
Вскоре до Шамиля дошли слухи о том, что Хаджи-Мурада отправили в крепость Чар, затем в Тифлис. Говорили, что он сторонился русских, отказывался от пищи. Из Тифлиса его отвезли в крепость Нуха. Здесь он поссорился с начальником гарнизона, которого вместе с охраной убил во время прогулки, и скрылся с четырьмя соплеменниками в лесу намереваясь бежать в сторону бывшего султанства Элисуйского. Но уйти ему не удалось. Недалеко от азербайджанского селения Кипчах на границе Кахского и Нухинского уездов Хаджи-Мурад был окружен и убит вместе с остальными беглецами.
Так окончил жизнь Хаджи-Мурад, однажды совершивший измену и не остановившийся на этом.
Представители хайдако-табасаранского народа, возвратившись из Нового Дарго, куда были вызваны как свидетели по делу Хаджи-Мурада, рассказали своим соплеменникам о суде и решении. Тогда хайдакцы с табасаранцами вновь обратились с письмом к Шамилю, в котором опять просили приобщить их вилает к имамату, назначить над ними достойного наиба. Видя, что Шамиль медлит, Исмаил-кадий Табасаранский вновь явился к тестю Шамиля устаду Джамалуддину-Гусейну. Учитель тариката пообещал посодействовать. Он в тот же день, вызвав к себе зятя, сказал:
– Хайдакцы и табасаранцы – люди истинной веры, чести и совести. Большой грех мы берём на душу не откликаясь должным образом на их просьбы.
– А разве ты не знаешь,
