не очень, устаю быстро, да и на работу надо приходить свежей, не так ли, начальница? – Она лукаво улыбнулась.
– Лара, тебе не кажется, что мы обе – мутанты? В нас осталось хоть что-нибудь от женщин?
– А ты не думай об этом, милая, – ответила подруга. – Живут же монахини в монастырях без мужчин многие годы, и они более счастливы, чем те, которые ночами стонут – стонут не от любви, а от побоев собственных мужей. – Она отвернулась от меня и заплакала, и я увидела на ее спине, между лопаток, сложенные вместе довольно длинные крылья, доходившие до бедер. Она их втянула в себя, словно боялась чего-то, но кончики перьев слегка дрожали от плача, при этом красиво отыгрывали маленькими красновато-фиолетовыми огоньками, напоминающими новогодние блестки.
– Не обращай внимания, милая, все проходит. Протри-ка мне лучше крылья! Сегодня я буду летать!
Я выполнила ее просьбу и осторожно протерла расправившиеся крылья Лары мягкой мыльной губкой. Мне было приятно делать это, и ей, похоже, также это нравилось.
– Спасибо! – тихо произнесла Лара и аккуратно натянула на себя шелковый халат.
– Знаешь, когда я летаю, я вижу через окно своего «бывшего», ночью их спальню хорошо видно, они не гасят свет полностью.
– Их? – переспросила я.
– Да, их обоих: мой «бывший» уже обзавелся новой женой. Когда я вспоминаю, как он в припадке ревности сломал мне челюсть и нос, то понимаю, что тогда я была готова на все. Понимаешь, на все! – Она побагровела и сжала кулаки. – Помнишь, когда меня месяц на работе не было?
Я промолчала, вспоминая тот период, когда Лара, якобы с осложненным гриппом, находилась в клинике.
– Да, но все же прошло теперь, Лара?
– Нет, не все, дорогая начальница! Челюсть моя долго кривой была, кушать могла только на одной стороне. Ну да, тогда тебе не до меня было, наверно? И с носом проблемы – видишь эту впадину? – Она повернулась ко мне в профиль.
Я увидела ее ярко-красный, видимо после горячего душа, с небольшой ложбинкой посередине, слегка удлиненный и расплющенный по бокам нос, и мне стало немного не по себе. Ведь нос Лары уже не был человеческим!
– Теперь все будет по-другому, – продолжала она, – жизнь налаживается, милая, мы еще не птицы, но уже и не те, кого можно легко уничтожить!
– Ты, Лара, говоришь о нас двоих, а я пока еще человек, и крылья не у меня растут, – заявила я решительно, но тут же пожалела о своей несдержанности.
– Что ж, начальница, – мягко ответила Лара, чуть помедлив, – звезд на небе много, но время имеет только один вектор, – и поцеловала меня.
Затем Лара перевела взгляд на балконную дверь. Сквозь ее стекло было видно, как на темно-синем небе уже начинали загораться маленькие звездочки.
– Мне пора, летом звезды ждать не любят! – произнесла Лара. – И, пожалуйста, не закрывай дверь на балконе, дождись меня, прошу!
Она нежно, едва касаясь, провела своим
