совался в начале 1970-х годов, когда стал изучать Новый Завет с научной точки зрения. В то время я слышал от некоторых преподавателей точку зрения, которой и нынче не удивишь: евангелия основаны на свидетельстве очевидцев, а значит, исторически достоверны; в устных культурах (например, в древнеримском мире) люди имели более развитую память, чем мы, и лучше сохраняли предания о прошлом, поскольку были неграмотными и не могли узнать о прошлом из письменных источников.
Но так ли это?
Лишь несколько лет назад я понял, сколь ценные и серьезные данные можно получить из исследований памяти, написанных учеными, которые являются специалистами не по Новому Завету, а по другим респектабельным дисциплинам: психологии, социологии и антропологии. Их наработки особенно важны для понимания того, как ранние христиане рассказывали и пересказывали истории об Иисусе – до написания евангелий. Это был таинственный период устной передачи, когда рассказы распространялись далеко не только очевидцами. Допустим, верующий узнавал об Иисусе от знакомого, тот – от кузена, кузен – от соседа, сосед – от делового партнера, а деловой партнер – от матери, которая лет пятнадцать назад слушала рассказы очевидца. Подобные ситуации возникали все чаще.
Как такие люди – в конце длинного периода передачи – рассказывали об Иисусе? Сколь хорошо они помнили то, что услышали от собеседников (которые и сами получили информацию из третьих-четвертых рук)? Сколь точно воспроизводили услышанное? И насколько это отражало реальные слова и дела Иисуса? Или истории формировались, переделывались, а то и выдумывались в процессе рассказов, запоминаний и пересказов? Сильно ли они изменились за те 40–65 лет, что отделяют смерть Иисуса от первых евангелий? Много ли в них точных воспоминаний? Быть может, современные исследования в области памяти прольют свет на эти наболевшие вопросы.
Уже года два я уделяю почти все свободное время чтению трудов, посвященных памяти: что пишут когнитивные психологи об индивидуальных воспоминаниях; что пишут социологи о коллективной памяти; что пишут антропологи об устных культурах и сохранении в них устных традиций.
И чем больше читаю, тем больше удивляюсь, что многие специалисты по Новому Завету – наверное, основная масса – никогда не занимались этими вопросами серьезно. Сколько здесь важного и актуального! Даже те исследователи Нового Завета, которые вникали в подобные вещи, зачастую брали один узкий ракурс. Но копать нужно глубже. Далее я попытаюсь показать, какое значение имеет весь этот спектр исследований памяти и исторического Иисуса.
Память и Иисус
Об Иисусе остались лишь воспоминания. Ни один живописец не запечатлел его на портрете, ни один стенограф не записал его слова. Да и вообще нет ни одного рассказа о нем, который был бы записан при его жизни. У нас есть лишь воспоминания о его личности, его словах и делах. Воспоминания, записанные позже. И намного позже. И записанные людьми, которые лично не знали Иисуса.
Исследователи-критики давно доказывали, что известные нам тексты об Иисусе – евангелия – не воспоминания очевидцев.1 Это воспоминания более поздних авторов, которые слышали об Иисусе от других людей. А те узнали все отнюдь не от очевидцев. Значит, перед нами лишь дальние отголоски воспоминаний. Чтобы понять евангелия и узнать что-нибудь о человеке Иисусе, не обойтись без знаний о памяти.
В целом, воспоминания – вещь довольно надежная. Если бы дело обстояло иначе, мы не смогли бы существовать и даже выживать в очень сложном мире. Мы полагаемся на воспоминания в тысячах поступков, которые делаем изо дня в день: от пробуждения утром до засыпания ночью. Однако и забываем многое: не только ключи от машины и имена старых знакомых, но и ценные факты, и даже события, подчас важные, которые с нами происходили. Хуже того, подчас мы помним неправильно. И чем старше мы становимся, тем больше осознаем: иногда нам кажется, что мы точно помним, что и как происходило. А потом оказывается, что все было иначе.
Это бывает с каждым из нас. Это бывало с каждым человеком, жившим на Земле. И это бывало с учениками Иисуса. И с людьми, которые слышали рассказы о нем. И с людьми, которые услышали эти рассказы и передали их другим. И с людьми, которые услышали эти рассказы, уже взятые из третьих рук, и пересказали их. И со всеми, кто передавал эти рассказы, пока те не попали к евангелистам. И с евангелистами. Каждый человек в этой цепочке от Иисуса до евангелистов вспоминал услышанное. Или пытался вспомнить.
Когда мы хотим узнать о евангелиях и об историческом Иисусе, все упирается в память. И не безупречную память. И не совершенную память. И подчас – ошибочную память.
Памятью – об окружающем мире, полученной информации, произошедших событиях и знакомых людях – обладают не только индивиды. Памятью обладают и группы людей относительно того, что с ними происходило в коллективном прошлом. Общество не может развиваться без памяти о людях и событиях, которые сплачивали и продолжают сплачивать его. Мы должны помнить наши истоки, нашу историю, наши войны, наши экономические кризисы,
