на тренировку.
«Зуев, – подсказала память, – его фамилия Зуев. Зовут… переоценил ты себя, Юра, не помнишь»
Зуев бежал легко и свободно, явно радуясь миру вокруг и возможности просто играть, занимаясь искренне любимым делом, ничего и никого вокруг не замечал. Пока не столкнулся взглядом с хмурым Столешниковым. И чуть было не растянулся на газоне, запутавшись в собственных ногах. Ну да, этот, к гадалке не ходи, узнал и сразу. Вон как глаза таращит, удивленно и радостно. Было бы чему радоваться…
Зуев робко улыбнулся, вовремя затормозив и сумев устоять на ногах:
– А-а-а… здрасьте…
Столешников вздохнул, кивнул, выдохнул:
– Здрасьте…
Разговора не случилось. Лариса, возникнув из того же подтрибунного пространства, показала на часы. Столешников, прощаясь, махнул Зуеву, мол, тренируйся, и пошел к президентше… к президенту.
На гостевой трибуне, к которой они направлялись, толпились люди, вроде бы даже пару раз мелькнула фотовспышка. Понятно, пресс-конференция и все такое. Столешников против ничего не имел, тем более первая пресс-конференция в Новороссийске. Тут наверняка только местные журналисты и им точно до фонаря случившееся год назад. Это в столице все никак не успокоятся. И какая разница, что товарищеский матч и что ничего он не решал… Когда сборная черт пойми на каком месте рейтинга ФИФА, любая промашка – фатальная. Вот и не успокоятся никак. И потом, добивать упавшего у нас умеют. И делают это вполне профессионально.
Не любил, в общем, Столешников представителей СМИ. Совсем. Но ничего, здесь и сейчас вряд ли кто-то из них выведет его из себя, потерпит.
Лариса с разговорами не лезла, просто молча шла рядом. Не подстраивалась под шаг, длинные ноги вполне себе позволяли. Ему это нравилось, хотелось надеяться на уважение и понимание его ситуации.
Гостевая трибуна приближалась, получилось рассмотреть людей. Высокий представительный мужчина, лет за пятьдесят, в глаза бросался сразу. Хорошим костюмом, стрижкой, выражением лица и поведением. Остальные суетились вокруг него, ловили каждое слово, как флюгеры, разворачивались на каждый жест. Даже отсюда, подходя, становилось понятно – важнейший перец, круче нет.
Столешников на ходу кивнул на него, обращаясь к Ларисе:
– Вон тот… король пляжа в модном галстуке – мэр, как понимаю?
Лариса кивнула:
– Владимир Анатолич.
…
– Сильно себя любит?
Лариса чуть помедлила, то ли выбирая слова, то ли еще почему-то:
– Как и все. Мы с тобой другие, что ли?
Что ж… ладно. Мало ли, вдруг и впрямь, помогает клубу, как может. Чувствовалось, задел он вопросами своего президента… Хорошо, переключимся, о деле пора. О форвардах.
– Как у нас с Чешичем и Кесковым? – Столешников прищурился, вспоминая короткую медицинскую выдержку по результатам последних осмотров. – В каком состоянии?
Лариса
