головами. Те из сидевших, кто знали или догадывались, с тоской опустили лица.
– Подолы задерите! – злорадно объяснили зрители.
Руки ближайших надсмотрщиков потянулись к хлыстам.
Вспомнилось недавно сказанное: «Женщина может взять нож и убить врага, пусть и ценой жизни. А кто свой зад ценит выше остального, тот не человек, а вещь». Имевших волю взять нож здесь не было, они либо успешно сбежали, либо не дожили до позора. Остались только согласившиеся, что теперь они – вещи.
Девушки вновь заняли позицию, пальцы поспешно подтягивали низы облезлых хламид. Поднятые до середины бедер подобия платьев на миг остановились, но дружный рев заставил продолжить. Девушек подстегивал свист, периодически на них лились раздражение и угрозы. Зрители успокоились, лишь когда ворох матерчатых складок оказался почти на талии, а придерживавшие руки напомнили боковины буквы Ф.
– Выше! – еще кричал кто-то, но остальные уже замерли в ожидании батла.
Оголение не прошло даром, соперницы съежились, превратившись в торчавшие лохмотьями несвежие грибы на ножках. Женские ноги, в другое время привлекавшие взор, вызывали жалость, окаменевшие ягодицы – стыд.
У пиратов они вызвали довольный плотоядный смех.
– Приготовиться! – Рука Урвана взлетела к небо.
Глядя в землю, высокая и коренастая напружинились.
– Начали!
Звонкий шлепок ударил по ушам одновременно с разнесшимся восторгом пиратов. На этот раз высокая заранее откинулась назад, это помогло. Коренастая покачнулась, всплеснула руками, лохмотья вновь упали на бедра.
– У-у! – взвыли ушкурники. – Штраф!
Они могли сделать с жертвами что угодно, пленники пусть не назывались рабами, но были ими. А что полагалось рабу, который провинился?
– Какой штраф? – пролепетала коренастая.
Перед ней колыхалось море разгоряченных разбойничьих рож, в глазах после долгого похода читалось единственное желание. Девушка побелела.
Урван поднял руку и, когда шум утих, объявил:
– Напоминаю: вечер только начался, еще вся ночь впереди, советую не торопиться. Какие предложения насчет штрафа?
– Пусть теперь вообще без всего ходит! – крикнули из толпы.
Под хохот зрителей проигравшая едва ли не с радостью стянула хламиду и попыталась юркнуть к сидящим в ожидании участи.
– Нет! – взвопили пираты. – Штрафной круг! Да брось же ты тряпку!
Видавшая виды одежонка полетела в траву. Коренастая, еще больше сжимаясь и прикрываясь ладонями, побежала вдоль зрителей. Придерживаемые белые мячики подпрыгивали, ноги переставлялись смешно и нелепо, словно у маленького ребенка. В стране башен я совсем забыл, что женщины, если они не воины и не спортсменки, бегают именно так. Матово светившиеся половинки крепкого зада поочередно вскидывались-опадали-переваливались, будто внутри что-то перетиралось или пережевывалось. Это было забавно и одновременно уныло-скабрезно,
