счастью, в агентство Савсен Савсеновича брали исключительно сообразительных личностей, чему мы с напарником являлись подтверждением, а потому никто не стал задавать вопросов типа: «А тебя что, еще не сожрали?» Мой замечательный Фомка тут же бросился распаковывать помятый рюкзак и шуршать непромокаемыми пакетами. Минут через пять волколот внезапно насторожился, повел носом и мгновенно забыл про меня, имеющую возможность порадовать тортиколюбителя исключительно масляными пятнами. Псина развернулся и совершил прыжок прямо к другому краю выступа, где Фомка пристроил полураскрытый пакет с куском кремового торта.
Рванув от увлеченно засовывающего язык в небольшое отверстие животного, Фомка подскочил ко мне, схватил рукой за шкирку, забросил на правое плечо, на левое закинул рюкзак и гаркнул:
– Веди!
– До конца тоннеля и налево, – дрогнувшим голосом отдала я приказ и потряслась дальше на моем улепетывающем рыцаре.
– …Сейчас помру, – хрипел Фомантий, облокотившись о край каменной кладки, опоясывающей выход из дивного места. Мы все-таки благополучно выбрались.
Насмерть зализанная волколотом, я лежала на зеленой травке, смотрела в синее небо и философски размышляла на тему огромных зверюг и летающих через перила лестниц тортиков.
– Фомочка, – спросила пыхтяще-сипящего самого расчудесного мужчину на свете.
– Чего? – прохрипел пытающийся отдышаться сыщик.
– Как можно помогать и пакостить одновременно?
– Не знаю, ы-хы-ы-ы, это талант, ы-х-х-хы, его надо иметь.
– Большой талант, – еще более философски выдохнула я, вновь переводя взгляд на белоснежные облака.
В ответ напарник просто шлепнулся рядом и также философски уставился в небо.
– Подальше тикать надо, – глубокомысленно изрекла я.
– Надо, – согласился напарник.
– А то облава нагонит, – подначила не шевелящегося Фомку.
– Подохнут на месте от нашей вони, – сделал вывод сыщик.
– И то верно. – Я сложила руки на груди, любуясь, как облака меняют форму, превращаясь в далекой вышине в милых, измученных костлявой диетой волколотиков. – Покоя не дает мне вопрос, Фомка, – почему он выбрал меня?
– Неровно дышит, – сделал друг очевидный вывод. Очень очевидный и, я бы сказала, слишком очевидный.
– Ведет он себя именно так, – подтвердила я эту очевидность, – но, Фом, я ведь не королева выпускного бала, чтобы сражать красотой с первого взгляда! А артефакт точно избалован воздыхательницами. Видел, сколько у этого солнечного самомнения? Однако выбор он сделал именно при первой встрече. Знаешь, – решила я порассуждать на гложущую меня тему, раз уж все равно лежим и переводим дух, – вот никогда не было так, чтобы в меня с первого взгляда влюблялись, да и вообще ведь не влюблялись.
– Так ты
