жадных до чужого добра; однако если вопрос встанет «кошелек или жизнь» – массаракш, да пошел он куда подальше, тот кошелек, еще заработаю. Как гласит мудрость избранного народа, «проблема, которая решается деньгами, это не проблема, а обычные расходы»… Так вот, настоящая проблема в другом: где гарантия, что романтики с большой дороги и их идейные соратники, взяв кошелек, оставят мне жизнь, то есть обеспечат доставку до безопасного места? Вот-вот, этот вопрос и подлежит самому тщательному обсуждению…
Ну да ладно, чего гадать. Сперва посмотрим, что по данному поводу имеют сказать «Бандитто-Гангстеритто», это я в такой передряге впервые, а у них оно если не постоянный гешефт, то самое малое знакомая халтурка. На жизнь и хлеб с икорочкой зарабатывают они кокой, или что тут по факту производит асьенда Рош-Нуар; «разводить кроликов», в смысле выколачивать бабло с пленников – глубоко побочный приработок. Но коль скоро с таковыми «кроликами» вообще возятся, причем не только с относительно целым мной, а и с раненым Круком, значит, рассчитывают расходы окупить.
Как именно рассчитывают – будем, как говорится, посмотреть.
Территория Латинского Союза, Сьерра-Гранде, асьенда Рош-Нуар. Пятница, 01/03/22 09:07
Приглашать меня в дом «Бандитто-Гангстеритто» не считают нужным, так что разговор идет под чахлым кленом во дворе. Тут вполне удобная скамейка в форме полумесяца, на которой я и позволил себе устроиться – Бруно не возражал, значит, «место общего пользования»; сам он присаживаться не стал, изображая неподалеку статую борца с колониальной администрацией.
Здесь хозяева асьенды меня и находят. Конвоир мой сперва вытягивается в струнку, а затем, повинуясь краткому жесту «Гангстеритто», убирается нафиг. Полуголый громила плюхается на скамейку рядом со мной, «Бандитто» садится с другой стороны на самый краешек, почти напротив.
– Итак. Вопрос первый: выкуп даете, или отрабатываете на общих основаниях?
Голос у «Гангстеритто» спокойный, таким тоном уточняют у случайного прохожего, который час.
Ну, что такое «общие основания», я подозреваю – те морлоки из барака совершенно не внушают желания влиться в их печальные ряды.
– На общих – не хочу, – честно отвечаю. – Остальное готов обсудить.
– А тут нечего обсуждать. Двадцать тысяч монет.
– Я похож на орденского олигарха?
– В общих чертах – вполне похожи, – вступает в беседу «Бандитто»; выговор у него «хохдойчу»[42] не совсем соответствует, но вполне немецкий, смахивает на саксонский. – Одна голова, две руки, две ноги. Сходство можно уменьшить, инструменты есть.
Развожу руками.
– Инструменты вам не помогут.
«Гангстеритто» доверительно кладет массивную лапу мне на плечо.
– Вас, прошу прощения, как зовут?
– Влад.
Hochdeutsch –
