– коммунист?
– Кандидат пока… – Речкин непроизвольно съежился от его слюнобрызжущего вопроса.
– А я, Лешенька, коммунист… – со значением произнес тесть и, подняв вверх указательный палец, еще более важно добавил: – С двадцать четвертого года коммунист! Вот и скажи мне, как беспартийный партийному, по совести скажи… Чего ж это немцы так разлетались последнее время?
Вопрос был совсем неожиданным для Алексея. Вытирая краем рукава пот, выступивший на лбу мелкими каплями, не то от вопроса хозяина, не то от спиртного, Речкин едва выдавил невнятно:
– Так они же союзники наши… По договоренности, видимо, и летают…
– Какие, к чертям проклятым, договоренности! – вдруг резко повысил тон Захар Фролович, но, спохватившись, воровато поглядел по сторонам, будто в помещении был кто-то еще, кто мог подслушать, и снова зашептал, непроизвольно оплевывая ухо Алексею: – Какие договоренности! Были б договоренности – сразу б в газетах написали, а там что? Что в них? Тишь да гладь!
Тесть вновь вскочил из-за стола, проследовал к окну и извлек из-за занавески увесистую стопку газет.
– За последний месяц… – ткнул он пальцем в газеты, бросив их на стол под самый нос зятя. – Вообще ничего не сказано про полеты! Будто и не летают! Кажется будто нам всем!
– Ну, может, в других газетах что есть об этом… – снова терялся Речкин.
– Да нет других, вот они – все! – махал возбужденно руками Захар Фролович. – До единой! «Комсомольская правда», «Большевик Заполярья», «Красная звезда», «Рыбак Заполярья» и все-все другие молчат об этом!
Даже сквозь хмельной туман Речкин обеспокоился столь нездоровым интересом тестя к поднятому вопросу. Последние несколько лет складировать дома газеты было делом опасным, как бы не вышло чего дурного… Осторожные люди газеты старались уничтожить сразу после прочтения, чтоб у посторонних не возник вопрос – с какой целью в этом доме берегут газеты, уж не задумали ли чего?
– Захар Фролович, – осторожно проговорил Алексей, вновь наполняя стопки, – вы бы их выбросили от греха подальше!
– Аааа… – махнул рукой тот в ответ, – не боись за меня, молодежь! Кому не надо на глаза не попадут!
Выпили.
– Но ведь неспроста все! – не унимался тесть. – Ты сам вспомни! Все тут в немцах было усеяно совсем недавно, в интернациональном клубе только их гимны и играли поганые! И «шпреханье» ихнее по всему проспекту стояло! Всюду тут с фотоаппаратами шлындали! В «Арктику» вообще не пробиться было! Своим же отказывали, чтоб нацистов этих ублажить, будь они неладны! А в порту? В моем порту, где я ужо второй десяток лет работаю, – так это совсем уму непостижимо! Стоит наш сторожевик, а рядом ихний лайнер! И наши матросы с ними сигаретки раскуривают!
– Захар Фролович, – вновь пытался успокоить разошедшегося не на шутку тестя Алексей, – по-моему, вы перегибаете палку! Германия – наш союзник. А то, что они разгуливали
