ни одного сантиметра, и от этих нежных касаний моя кожа оживала, не вздрагивала, а как та роза расцветала. Невероятное ощущение отдельного существования собственного тела, мозг отключился, осталось только чувство неги и счастья. Блаженство наполняло моё тело, казалось, в каждой клеточке в месте поцелуя рождался маленький вихрь, и энергия волной расходилась по всей коже, уходила внутрь, добиралась до самых глубин, встречалась с другими волнами от следующих поцелуев и так бесконечно, вихрь за вихрем.
Наверное, я уже превратилась в нейтрино и сейчас летаю где-то в космосе, абсолютное ощущение отсутствия тела, полная невесомость. И в этой невесомости прозвучал тихий голос:
– Любимая моя, Катенька, невероятное моё счастье.
Я вздохнула, и воздух образовал легкие, потом постепенно проявилось всё тело, очень лёгкое, почти воздушное, но уже настоящее, с руками и ногами. Пошевелила пальцами, действуют, потом открыла глаза и увидела синие улыбающиеся озера.
– Я жива?
Глеб улыбнулся счастливо, нежно поцеловал, чувствую поцелуй, значит, жива. Оказалось, что он обнимает меня, обхватив всю, закрыв меня всем своим гигантским телом, как бы обволакивал собой. Я опять вздохнула, поудобнее устроилась и уснула.
Проснулась от голода, есть хотелось ужасно. Глеб продолжал меня обнимать, мягко поглаживая по спине.
– Ты так и лежал всё время, пока я спала?
– Пользовался моментом и смотрел на тебя.
– Ужас, я совсем страшная, да?
– Ты очень красивая во сне, такая спокойная. Я любовался тобой.
– Если меня не накормить, срочно, очень срочно, то я буду уже не такая красивая.
– Значит, будем кормить.
Но срочно кормить меня не получилось. В бассейн Глеб меня не пустил, отнёс в ванную, где сам помыл, чуть не утопив от старательности, поцелуев и ласки. Потом я долго решала, что мне надеть, а Глеб только кривил губы и делал лицо, не одобряя мой выбор, ему что – он свои джинсы и футболку надел мгновенно – пока я не выдержала и не спросила, что же он хочет видеть на мне. А он протянул мне розовое безобразие!
– Глеб, я же в этом не могу пойти в столовую, там мы будем не одни, это совсем неприлично, в этом я голая!
– Для этого и куплено.
Логика совершенно мужская, поэтому непробиваемая, бороться оказалось невозможно, султан какой-то. Я гордо напялила это …это… на себя и заявила, что если в этом меня кто-нибудь увидит, то я запрусь в комнате, и больше никто ко мне не войдёт, он в том числе. Глеб кивнул, достал пульт и нажал кнопку.
– Теперь точно никто не войдёт.
Ах, так, я надулась и прошествовала к кровати, но улечься не успела, Глеб со смехом подхватил меня на руки.
– В столовой никого не будет.
Я сидела на его коленях и поедала всё подряд. В столовой действительно никого не было, когда мы пришли, еда уже стояла на столе, а остальных обитателей дома Глеб видимо просто разогнал различными
