обожанием, вот я и сказала о себе то слово, которого всегда избегала, не считала возможным употребить его по отношению к себе. Он долго молчал о своей любви, загонял её глубоко внутрь, не позволял себе даже думать о возможности нашей чувственной любви. И сейчас, когда наши тела сплетаются в страсти, физическое обладание друг другом для нас уже не только наслаждение тела – для нас это ощущение жизни, единой, той, о которой мы даже боялись мечтать.
Я опять устроилась на нем, и осознание того, что это гигантское тело, сильное, очень красивое, млеет от прикосновения моей мягкости, доставляло дополнительное удовольствие.
– Я люблю тебя, счастье моё, красавица моя, удивительная моя.
– Ещё я какая?
– Великолепная, я люблю в тебе всё, всё, у тебя такая улыбка, она поражает, ты улыбнешься, и мир расцветает.
– Ты говори, говори. Я должна знать, какая я замечательная. Вот тебе же я уже говорила, что ты удивительный, терпеливый, умный, замечательный, красавец, сильный, настоящий командор. И как ты меня терпишь, такую неправильную?
– Почему неправильную?
– Вот у тебя всё всегда продумано и подготовлено, всё заранее, я ещё только начинаю о чем-то думать – а у тебя уже всё готово.
Глеб задумался на секунду, подтянул меня к своему лицу и очень серьёзно ответил:
– Но я твой муж, я отвечаю за тебя и твою жизнь, за всё в твоей жизни.
– Перед кем отвечаешь?
Над этим вопросом он не думал ни секунды:
– Перед тобой и собой.
Он сказал это так, что стало ясно, никто и ничто не имеет никакого значения – только я и он. Глеб может заниматься разными командорскими делами, но они несравнимы со мной, моими и его желаниями. Даже если он против каких-то моих, скажем откровенно, не совсем правильных поступков, то это именно потому, что он меня же и защищает от чего-то, чего я не понимаю, или не хочу понимать. Я взяла его лицо в руки и поцеловала опухшими губами.
– Я люблю тебя, ты самый, даже не знаю, какой самый.
И всё повторилось: Глеб уложил меня рядом с собой и целовал моё тело, миллиметр за миллиметром, моя кожа радовалась его прикосновениям, и сколько бы я не пыталась держаться, сознание покинуло меня, и я разлетелась по космосу в вихрях наслаждения.
Я проснулась уже давно, но продолжала лежать. Тело отдохнуло, однако нега удерживала его, переворачивала с одного бока на другой бок, не давая возможности подняться. Глеб уже два раза заходил ко мне, проверял – вдруг корни выросли, отдирать от кровати придётся, так и сказал, целовал меня, героически удерживая себя, чтобы не устроиться рядом и уходил по своим командорским делам.
Мне нужно научиться правильно думать. Нельзя позволять себе никаких сомнений. Никаких страхов. Меня любит самый красивый в мире мужчина. Самый сильный, самый мудрый, терпеливый и много ещё чего самого. Женщину можно обмануть только тогда, когда она сама хочет обмануться.
