толком и не знаю про все эти премудрости – в игре-то всего около месяца…
Подошла тетушка Ракель, невозмутимо собрала со стола черепки от разбитой кружки и выставила мне новую, полную.
– А что ты там говорила про «любого, кто прольет кровь в моем доме…»? – спросил я её. – Тут кое-кто только что нашинковал двух парней на кебаб, а ты и в ус не дуешь.
– Ну, что ты! – отмахнулась хозяйка. – Девочка ведь просто защищалась. Они сами виноваты. И пусть только появятся ещё раз в моем доме! Я уж их встречу… пулей между глаз!
Она, что-то ворча себе под нос, удалилась.
– Да уж. И впрямь, бабий заговор, – пробормотал я, отхлебывая пива. – Ну и денёк…
Я оглянулся на трупы. Те, мерцая, начали таять в воздухе. Хилл и Патерсон, похоже, благоразумно решили воскреснуть не здесь, а на святой земле. Их можно понять. Мало кто после близкого знакомства с Марго горит желанием продолжить общение.
– Они ведь и правда сами виноваты, – проследив мой взгляд, хмыкнула Марго. – Вот заявились они, крутые, как поросячьи хвостики, с тремя пушками на двоих. А против них – безоружный пленник в наручниках и хрупкая девушка.
–Эта хрупкая девушка не так давно шестерых здоровенных дикарей порубала в капусту, – проворчал я.
– Тем не менее! – возразила Марго, но я видел, что мои слова ей польстили. – И на что в итоге хватило этих придурков?
Она, скорчив смешную рожицу, тонким голоском пропищала:
– «Мы ведь разумные люди!»… «Давайте попробуем договориться»…
Я усмехнулся.
– Ей-богу, Шарп, вот об этом я и говорю. Мужики мельчают! Даже здесь, в Диких землях. Хотя, казалось бы, здесь-то уйма возможностей себя проявить.
– Ну, а что они должны были сделать, чтобы тебя впечатлить?
– Для начала – не подыхать так бездарно! Ну, и вообще. Любая женщина мечтает о таком мужчине, рядом с которым чувствуешь себя… – она пошевелила пальцами в воздухе, будто это помогло бы ей подобрать слова.
– Но ты-то не любая, – возразил я.
Если уж она падка на лесть – можно попробовать этим воспользоваться.
– Это да, – согласилась Марго. – Я-то и вовсе воспринимаю только тех мужиков, которые… ух-хх!
Она потрясла кулачком в воздухе.
– Я не знаю, как это объяснить, Шарп. Но хочется мужчину, рядом с которым я снова почувствовала бы себя… девчонкой. Молодой, беззаботной, стервозной девчонкой.
На короткий миг её взгляд затуманился, уголки губ поникли. И я вдруг сообразил, что её внешность – вся это молодость, нарочитая агрессивная сексуальность – это лишь маска. А под ней – пустота. И одиночество. Или затянувшийся неудачный брак. Сколько ей лет на самом деле?
– Ты и есть стервозная девчонка, – вздохнул я. – Если тебе от этого легче – так я тебя и воспринимаю. Я б тебя и отшлепал, как следует.
– Нахал! – фыркнула она. Но в глазах её заплясали игривые огоньки.
