её общежитию, но когда оставалось совсем немного, переходил на шаг и чинно так, спокойно шёл, успокаивая дыхание. Со сладким тянущим чувством открывал дверь и заходил в нагретый уют. Тут всегда было открыто для него. Его девушка обычно спала в это время – у неё часто были ночные дежурства. Он садился рядом, брал в руки книгу, читал и смотрел на неё, спящую. В этот раз она так счастливо улыбнулась, увидев его, проснувшись, что у Алексея захолонуло сердце. И когда он хотел выйти, чтобы дать время одеться, сказала тихо:
– Лёшенька, подожди… Посмотри на меня.
Поднявшись в постели, зарумянившись, медленно, очень медленно опустила одеяло с плеч.
– Ну поцелуй же меня, милый…
И сама, не дожидаясь, полуоткрытыми губами коснулась.
А вообще он был очень неуклюж, и она порядком намучилась с ним. Потом, после всего, прижавшись, улыбнулась:
– Вот, старше меня, а не научился…
– Тебя ждал, – ответил Алексей. И помолчав, добавил: – Чтобы научиться.
Как же было холодно в доме, когда он вернулся: в ведре заледенела вода и встала бугром, а стены около двери покрылись изморозью. Быстро принёс дрова из сарая и растопил ими печь. Тут в стенку постучали, и он зашёл в соседнюю квартиру. Там веселились прапоры. На кровати лежала голая женщина, раздвинув ноги. Выше – груди, ниже – две складки в спутанных чёрных волосах. Просто и ясно, без тайн и вопросов.
– А-а-а, Лёха, наконец-то! – загалдели прапоры. – Хочешь попробовать?
– Нет, – сказал. – Спасибо, ребята… Я ведь больше по водке специалист.
А про себя съехидничал: так от всего отказываться – опыта до старости не приобретёшь.
Прапоров было пять – здоровые молодые ребята в форме. Они весело матюгались и весело пили водку. Время от времени кто-нибудь из них скидывал брюки и, приплясывая волосатыми ногами, шёл к кровати.
– Вот это баба! – сказал кто-то с восторгом. – Подмахивает как…
Тут ворвалась веснушчатая, заплаканная жена одного из них, схватила за руку своего пацана-мужа и попыталась вытащить его из квартиры.
– Нет! – упираясь, кричал муж. – Надоело, да иди ты, в самом деле, да пошла, пошла, сказал тебе!
Женщина немного приподнялась на локтях: ей было интересно. Потом опять легла и подняла ноги в коленях. Между ними на грязной простыне расплылось мокрое пятно.
– Вот это да! – закричали прапоры, почему-то это воодушевило их ещё больше.
Немножко согревшись и выпив, Алексей вернулся к себе. Печка гудела. И в темноте огонь сквозь чугунную решётку бросал красноватые блики на стены и потолок. Сваленные в беспорядке на пол дрова отошли от мороза, и в комнате пахло сосной. Он сел, открыл дверцу, протянул руку к теплу. И слыша бесконечный, качающийся скрип за стеной, подумал:
«Как же я счастлив, Господи…»
