не хочу. Я уже отучился, слава богу!
У него мелькнуло язвительное: «У этого типа хоть образование-то есть? Или начальной школы хватает, чтобы деньги считать?»
Он посмотрел на Машу, еще полгода назад (или когда там у них началось?) считавшую себя духовной гурманкой. Трудно было поверить, что Матвей обворожил ее, читая Бродского… На какой-то миг ему показалось, что Маша их даже не слушает, так увлеченно она гоняла по десятисантиметровому квадрату оставленную кем-то пивную пробку. Этот кто-то и не подозревал, в каком разговоре примет свое молчаливое участие не выброшенная им пробка…
«Да что с тобой! – Аркадий еле удержался, чтобы не отбросить от нее Машину руку. – Ты же брезглива, как черт знает кто! Что с тобой происходит?»
Почувствовав на себе его взгляд, она подняла глаза, и Аркадий вновь увидел то, что месяц назад заставило его оцепенеть: Маша смотрела словно сквозь него. Для нее он будто растворился в пространстве, и это ее ничуть не расстраивало. Ему стало страшно случайно перехватить ее взгляд, устремленный на Матвея…
– Так что обсуждаем? – заторопился он, боясь отпустить ее невидящие глаза. – Все предельно просто и ясно. Мальчики остаются со мной. А вы живите, как хочется, никто вам не указ.
– Я могу… – первые слова дались Маше с трудом. – Я могу приезжать?
– Ну разумеется!
Аркадию показалось, что он говорит голосом героя какого-то семейного фильма о правильном поведении при разводе.
– А ты будешь отпускать мальчиков к нам? Ко мне, – быстро поправилась она.
Аркадий неожиданно для самого себя сорвал с лица невидимую маску:
– Я думал, ты жить без них не можешь! А ты оговариваешь часы свиданий!
– Я не могу! – голос у нее взлетел и тут же смешно сорвался. – Действительно не могу! Но ты же не хочешь меня понять…
– Я еще помню, как ты брезгливо кривилась, когда одна певичка ушла от мужа к стриптизеру, – выпалил он, отлично понимая, что это – вызов.
У Матвея помертвело лицо.
– Я вам не стриптизер, – его голос прозвучал совсем низко.
Аркадий без особой радости отметил: задел как следует. Следовало бы остановиться на этом, но он язвительно добавил:
– И вы, конечно, будете любить ее до конца дней своих! Пока смерть не разлучит вас…
– Я вам шею сверну, если вы попытаетесь ее обидеть!
«А вот это моя реплика, – ревниво отметил Аркадий. – Он нарушает правила игры. Может, он просто не знает их? Классику не читал?»
– Не надо…
Произнесенные шепотом, Машины слова отозвались новой болью: она допускала демонстрацию интимности со своим новым возлюбленным прямо при нем. И в том, как были взъерошены ее короткие черные волосы, тоже проглядывал элемент их близости, словно Маша только что выбралась из постели…
– Это уж ни в какие ворота – заверять, что я буду любить Машу вечно, – заговорил Матвей почти спокойно, только под кожей щеки что-то нервно подрагивало. – Никто не может знать, сколько это продлится.
