в торжествующей улыбке победителя.
– Я ухожу, а ты отдыхай, моя Саломея, – проговорил он и пошел к выходу.
Как только за ним затворилась дверь, в покои бесшумно проскользнула рабыня по имени Миока. Она была немой, поэтому не могла проговориться. Миока глазами спросила у госпожи, что ей нужно. Саломея приказала унести корзину с испачканным бельем, перестлать постель и долить в бассейн еще горячей воды с благовониями. Так она и лежала в купальне, пока не вернулась ее мать.
Иродиада вошла в спальню и увидела, что мужа нет, а Саломея сладко спит, пригревшись в теплой воде. Иродиада разбудила дочь.
– Вместо того чтобы ухаживать за отчимом, ты спишь, как ягненок, Саломея. Не я ли велела тебе ухаживать за ним? Пока ты спала, он ушел, – возмущенно говорила она, возвышаясь над дочерью.
– Не ругай меня, мама, – отвечала Саломея. В глазах девушки не было страха. Она была настоящей дочерью своей матери и унаследовала от той не только красивую внешность, но и природную находчивость. – Я хотела искупаться, пока господин спит. И незаметно заснула… – И Саломея доверчиво улыбнулась. Она вышла из купальни и остановилась перед матерью.
– Как ты посмела купаться перед господином?! Он же тебя видел? – гневно воскликнула Иродиада. Волна возмущения и ревности захлестнула ее.
– Нет, мама. Он крепко спал. Да и смотри, я одета. Эта ткань надежно укрывает меня. Да и зачем ему я, когда есть ты? – с удивлением переспросила она.
Иродиада коршуном вгляделась в лицо дочери. Но лицо той оставалось таким же безмятежным и невинным.
– Ступай к себе. Надеюсь, что с господином по твоей вине ничего не случится, – резко промолвила Иродиада.
– Я тоже на это надеюсь, мама, – кивнула в ответ Саломея.
Но когда она отвернулась и пошла к выходу, в ее глазах светилось неприкрытое торжество и горделивая радость…
Наступила ночь. Ирод Антипа покинул дворец и прошел на конюшню. Велел запрячь самого быстрого арабского скакуна, с силой пришпорил его и поскакал. Он быстро пересек засыпающий город и очутился за крепостными воротами. Не раздумывая, он направил коня в сторону далекого Галаада. Ветер свистел в ушах тетрарха. Ему светила звезда, имя которой было Саломея. Уже и лошадь была загнана и с боков несчастного животного слетала горячая мыльная пена, но всадник ничего не замечал.
Все сильнее и сильнее вонзал он в бока скакуну железные шпоры и несся вперед, пока не почувствовал: еще один рывок, и жеребец упадет под ним как подкошенный. Только тогда остановил он свою бешеную скачку, спрыгнул и бросил свой плащ на землю. Лег на него на спину, и в тот же миг бездонное ночное небо опрокинулось на него, явив ему тысячу великолепных образов. Но, глядя вдаль на мерцающие звезды, он запекшимися сухими губами шептал: «Саломея! Я нашел тебя, моя Саломея! Моя мечта. Ты – единственная женщина и моя богиня. Ты – моя царица! Ты не похожа на обыкновенную женщину, к которой можно приблизиться. Но я обрел тебя и обладал тобой!»
Радость
