не стала убегать с криками «Насилуют!». Напротив, она медленно подняла руки, стиснула маленькими ладошками его плечи.
И Павел решил не отказывать себе в удовольствии.
Хрен с ним, чего там кому можно или нельзя.
Ему можно всё.
Он впился в предложенное угощение. Мял, покусывал, облизывал, посасывал восхитительные губы, которые очень быстро лишились помады. Вторгался языком в рот, подчиняя и наказывая сразу за всё; и девушка отвечала ему с не меньшей яростью и требовательностью.
Живая. Нежная. Огненная.
Павел обхватил одной рукой ее маленькую голову, а другой прижал к себе за талию еще ближе, будто желая размазать по своему телу.
Что там говорят? Взлетел на небеса? Ни хрена. Он давно уже не чувствовал себя настолько плотно стоящим на земле. Таким живым. Настоящим. Все его чувства обострились до предела: пьянящий запах дурманил голову, руки чувствовали каждую заколку, каждую шероховатость платья, уши ловили прерывистые вздохи, которые она едва успевала делать. Он впитывал вкус, мягкость, сладость этой сумасшедшей девчонки, наслаждаясь каждой секундой их поцелуя.
Спустя какое-то время они отстранились друг от друга.
Броневой снова хмыкнул. Упиваться поцелуями в его возрасте было весьма странно, но с этой девочкой странным было многое.
Яся таращилась на него своими глазищами, пребывая, похоже, в легком ступоре, но потом вдруг нахмурилась и посмотрела почти сердито:
– Быстро же вы переключаетесь.
Нет он не понял, о чем она?
Маленькая зараза поджала губы и даже попыталась оттолкнуть его. Но он не был готов отпускать её сейчас. Сам решит, когда это случится. Что там так её встревожило? До него дошло. Похоже, она имеет в виду Наталью.
– С Натальей мы расстались.
Недоуменно поднятые брови. Павел добавил раздраженно, потому что ненавидел объясняться – да он в принципе этого не делал!
– После вечеринки. Отправил её домой. Довольна? И называй меня на ты, а то чувствую себя Гумбертом Гумбертом.
Довольна. Еще как довольна. И ему это понравилось. Ему вдруг захотелось, чтобы она всегда была довольна, как сейчас. Павел снова наклонился и уже гораздо нежнее, мягче прикоснулся к её губам, чтобы до конца распробовать их вкус, каждый изгиб, каждый сантиметр нежной плоти.
Рыжая обхватила еще сильнее руками, щекотно пробежалась пальчиками по коротко стриженному затылку и шее, и с неменьшей охотой ответила на поцелуй, прижимаясь всем телом.
Наконец, они оторвались друг от друга. Ну так, просто разомкнули губы, но не тела; и теперь смотрели глаза в глаза, не особо понимая, что сказать или сделать. Хотя, это он не особо понимал, что говорить. У ехидны, похоже, проблем со словами никогда не было. Чуть прищурившись, она посмотрела на него и пропела:
– Мне стоит пошутить на тему того, что ты положил в карман?
Сначала он не понял, даже моргнул удивленно, но потом
