но раньше старшие Зимины от нас просто выли. Хоть и считали, что в нашем возрасте пора становиться взрослыми. Но мы и так были взрослыми, просто из тех взрослых, что могут оставаться детьми.
Савелий – средний – был всего на пять лет нас старше, а по ощущениям приходился нам с Антоном отцом. Всегда сдержанный, одет с иголочки и благородный сверх меры, прям как рыцарь со старинных гравюр.
Ну и старший, Артем. Жестче нас всех, вместе взятых, но также самый глубокий. Ему, пожалуй, пришлось тяжелее всех в жизни и то, что он сделал для каждого из нас, было бесценно.
Вот удивительно – три родных брата, а общего только рост, блондинистость и уверенность в себе.
– Вы, кажется, собирались тоже узнать что-нибудь полезное, – нахмурился Савелий, потому что никак не мог очистить корку льда, что покрывала мою дубленку. Вот дался ему этот лед!
– Это вам нужно узнавать, разделять и властвовать. А мы с Ясей гении своего дела, – обнял меня младшенький. – Так что на одну лекцию сходили – и хватит.
– Как лекция?
Мы с Антоном переглянулись и захохотали.
Савелий с Темой только головой покачали и потащили нас в номер, где уже накрыли обед.
Собственно, стоило говорить «в номера», так как они были разные. Хотя нет, в номер, потому как торчали, по привычке, все у меня. Поэтому вскоре из моей комнаты раздавались громогласные вопли и хохот, которые позже переместились в бассейн.
Правда, бассейном это назвать было сложно. Целый общественный комплекс – и дорожки, и джакузи с горячей водой, горки, на которые мы с Тохой тут же залезли, сауна и хаммам; а главное, гигантский надувной фламинго, ставший предметом моего вожделения и потом утраченный в неравной борьбе, к которой присоединился даже Савелий.
Определенно, выходные удались.
Все также хохоча, мы натянули белоснежные халаты и вывалились из банного комплекса в общий холл с кабинами для переодевания.
Я двинулась в сторону двери и замерла.
Сердце пропустило удар и я облизала внезапно высохшие губы.
Вот ты ж блин. Точнее, Броня.
В одних трусах и небрежно накинутом на плече полотенце.
Что я там говорила про два метра стальных мышц? Я была права. Два метра восхитительных, живых, бархатных на вид мышц. Тут же вспомнилась песня:
«Ну из чего таких красивых делают?
Какими кашами они обедают?
И почему мы все, как ненормальные,
Страдаем красотой своей моральной?»
Я поняла, что пялюсь на его кубики на животе, пытаясь подсчитать количество – хотя я то как раз нужного количества не знала – быстро подняла голову и выдохнула тоненьким голосом:
– Здрасти… Павел Сергеевич… – получилось вопросительно.
Брови Павла Сергеевича взлетели вверх; потом он посмотрел на Зиминых, лицо его окаменело, а взгляд вдруг сделался колючим. Он кивнул и молча прошел мимо нашей живописной группы.
Щеки
