двора, предводительницей которых, похоже, была мрачная и сухощавая, аристократического вида дама, графиня Солсбери. Вскоре Анна узнала, что графиня и королева очень дружны.
Новая фрейлина быстро освоилась с обычаями этого королевского двора, однако вскоре, к своему неудовольствию, обнаружила, что он больше напоминает двор королевы Клод, чем Маргариты. От фрейлин ожидалось неукоснительное соблюдение религиозного долга и совершение благих дел. Они часами шили алтарные покрывала, ризы или одежду для себя и бедняков. Но все же королева любила музыку и танцы. Кроме того, она была образованна, и Анна наслаждалась интеллектуальными беседами, которые велись в ее гостиной, хотя взгляды новой госпожи были сугубо ортодоксальными. Здесь невозможно было даже заикнуться о таких противоречивых вопросах, как религиозные реформы или эмансипация женщин. Тем не менее фрейлины Екатерины пользовались гораздо большей свободой, чем те, что служили Клод, и в покои королевы даже приглашали молодых придворных из окружения Генриха или кардинала Уолси, чтобы они весело проводили время с девушками под благосклонным взглядом Екатерины.
Королева не скупилась на похвалы. Анне поручили следить за гардеробом и личными вещами Екатерины, и все, что делала новая фрейлина, принималось с неизменной улыбкой и вежливым «благодарю вас». Анна обнаружила, что постепенно привязывается к Екатерине; этой женщиной действительно нельзя было не восхищаться. И принцесса Мария, которая часто проводила время с матерью, оказалась очень милым ребенком, исполненным грации, приятным в речах и вообще очаровательным. За первую неделю Анна поняла: есть много такого, за что она должна быть благодарна, получив место у королевы Екатерины.
Английский двор был гораздо более строгим и чопорным, чем французский, и одной из первых вещей, которые заметила Анна, – это соблюдавшийся здесь этикет. На случайные связи при дворе смотрели строго, и от всех ожидалось следование добродетельному примеру короля и королевы. Отклонения от правил случались, в этом Анна не сомневалась, и в подобной ситуации главным становилось слово «осмотрительность».
Вскоре она поняла, что является предметом пристального внимания всего двора. А чему удивляться? Анна была проникнута духом Франции: ее стиль в одежде, манеры, речь, поведение – все говорило о принадлежности к иной культуре. Этим она выделялась на фоне других придворных дам, и мужчин тянуло к ней, словно мотыльков, привлеченных светом пламени. Но она не позволит вскружить себе голову.
– За неизменную целомудренность вас называют Святой Агнесой! – посмеиваясь, сказала Мария, когда они сидели и болтали в одной из дворцовых комнат, отведенных Уиллу Кэри как одному из джентльменов короля.
Первое время, пока Анна еще мало кого здесь знала, она в свободное время часто приходила к сестре. Мария угощала ее хорошим вином с марципанами и посвящала во все придворные сплетни.
– Говорят, никто не принимает вас за англичанку, но только за прирожденную француженку. Может быть,
