style="font-size:15px;"> Чему учила фиатирская Иезавель, доподлинно неизвестно. По мнению некоторых, ее учение сводилось к тому, что христианам следует подстроиться под жизнь окружавшего их языческого общества.
Нужно вспомнить, что языческая религия насквозь пронизывала жизнь античного человека. Почти все государственные, общественные, культурные, народные, семейные традиции так или иначе были связаны с язычеством. Все общественные праздники, все семейные, или военные, или местные городские торжества включали в себя приношение жертвы какому-либо чтимому богу и употребление в пищу идоложертвенного. Например, в случае семейного праздника собравшиеся родственники приводили в храм жертвенное животное – быка, овцу и др., которое закалывалось, и мясо разделялось на три части: одна сжигалась на жертвеннике перед изображением бога, вторая доставалась жрецам, а третью отдавали приносившим жертву людям. Из этой последней приготовлялись блюда, которые и съедались за праздничным столом, иногда здесь же, в трапезной храма, а иногда дома.
Совершенно очевидно, что участвовать в таких праздниках (а они случались часто) христиане не могли. Также совершенно очевидно, что их неучастие бросалось в глаза и его невозможно было скрыть. Через такое свое поведение христиане становились белыми воронами, что, конечно, почти всегда рождало у населения неприязнь по отношению к ним.
В качестве иллюстрации этой типичной для первых веков ситуации можно указать на жизнеописание святых мучеников Фиатирской церкви: епископа Карпа и пострадавших с ним Папилы, Агафодора и Агафоники (память 13/26 октября). Святые были обвинены перед римскими властями именно в том, что не участвуют в гражданских языческих празднествах. После этого они были арестованы и преданы на мучения и казнь. Произошло это в 251 году, в царствование императора Декия.
Касательно Фиатиры исследователи указывают, что там проживало много ремесленников, которые объединялись в промышленные товарищества – гильдии. У каждой гильдии был свой бог, считавшийся покровителем их ремесла и товарищества. Конечно, в честь этих богов-покровителей периодически устраивались празднества, в которых были обязаны участвовать все члены гильдии. Ремесленники-христиане, следовательно, ставились перед выбором: или участвовать в идолослужении, или выйти из гильдии. Последнее же почти всегда означало крах и разорение. И вот в таких непростых условиях как нельзя более востребованными оказывались учения, позволявшие христианам компромисс с язычеством. Может быть, Иезавель как раз и предлагала некоторую доктрину, из которой следовало, что, участвуя в повсеместном идолослужении, христиане не нарушают своей верности Христу, а просто отдают дань традиции. Как николаиты, ссылаясь на дарованную христианам свободу (все мне позволительно – 1 Кор. 6, 12), утверждали, что не обязательно ограничивать похоти плоти, так и она могла утверждать, что не обязательно уклоняться от государственных, общественных и семейных языческих мероприятий, почитаемых в античном мире основой культуры и процветания.
