жизни реальных людей остались – на могильных плитах, в барельефах, в формах старинных могил. Здесь ощущение прошлой жизни проявлялось в старинном написании букв, в старинных словах, оборотах, в звучании званий, профессий.
Она стояла молча, в тишине. Казалось, что тишиной покрыто все это место – не слышно было ни звука ветра в кронах деревьев, ни пения птиц. И ощущение безжизненности стало еще острее. И острее удивление, что это безжизненное место давало ощущение прежней жизни ярче, сильнее, чем все музеи, мосты, здания этого города с запечатленной в них прошлой жизнью…
«Ради одного этого стоило прийти сюда, – подумала она. – Это действительно достопримечательность, всем достопримечательностям достопримечательность…»
И пошла дальше, углубляясь в эту старинную часть кладбища.
Она шла по едва заметной дорожке – видимо, редко люди ходили здесь, и каждый ее шаг отдавался звуком ломающихся под ногами веточек и шелестом травы. Она остановилась, нервно переступила ногами, понимая, что и границы дорожек этого кладбища, видно, давно были утеряны, и сейчас под ее ногами могут быть могилы, в которых – человеческие останки, – и она ходит по ним…
Но, прислушавшись к себе, ощутила, что ей совсем не страшно. Это здесь, наверху, был хаос, беспорядок в поваленных постаментах, сдвинутых с места могильных плитах, разбитых или полуразрушенных оградках. Там, под ногами, был покой – настоящий покой.
Забыв о времени, слово перенеслась она в другую реальность и шла по дорожкам кладбища. И с удивлением стала все чаще обнаруживать среди старых этих – разрушенных и полуразрушенных – могил новые, современные, из гранита и стали, с современными эпитафиями, с нанесенными фотографиями, с пространными текстами и короткими надписями – и подумала грустно:
«Места на кладбище всем не хватает – вот и переползают на старое кладбище новые могилы…»
И проходя потом рядами современного кладбища, которое уже прочно, тесно вошло на территорию старого – так, что уже среди новых, современных могил кое-где встречались остатки старых, более уцелевших, наверное, оберегаемых родственниками, – и опять поражалась тому, сколько жизни здесь находилось. Сколько остановившейся жизни здесь было. Здесь лежали тела людей, чья жизнь прервалась, – студентов и молодых девушек, матерей и детей их, жертв военных действий и авиакатастроф…
Она стояла посреди бесконечного количества могил, окружавших ее со всех сторон. Тут были и генералы, и рядовые, и барыни, и гимназисты – целый мир людей – ушедших, прекративших жизни. Здесь были младенцы и старики, моряки и священнослужители, монахи и купцы. Здесь были бизнесмены и студенты, матери и дочери, молодые мужчины, погибшие в военных действиях, писатели и поэты, актеры и просто люди, не отмеченные на гробовых камнях их занятием или должностями, – бесчисленные имена, имена, имена и – годы: жизни и смерти…
– Настоящее царство мертвых, – подумала она. И тут же опровергла эту
