так и останется нашей ошибкой навсегда. Навсегда – страшное слово. Оно говорит нам о том, что наша жизнь вечна. Иначе, зачем это слово? Ведь если нет вечной жизни, то нет и понятия «навсегда». Но мы не знаем даже, как провести один единственный день. Не знаем, что мы должны делать, не знаем, чем нам заняться. Не знаем, правильно ли мы поступаем, когда делаем то, что делаем. Мы вынуждены ежедневно убивать время в надежде, всего лишь в жалкой надежде, что поступаем правильно. И даже наша уверенность в своих действиях, еще не говорит о нашей правоте. Одни с уверенностью обманывают, другие с уверенностью воруют, третьи с уверенностью грабят и убивают. А по сути все мы занимаемся только тем, что убиваем время, тратим свою жизнь в поисках призрачной мечты, занимаемся самообманом.
Весь день мы с Иркой таскались по барам да болтались по центру Москвы с единственной целью – развеяться. Не спеша прошли Арбат два раза туда и обратно. Поглазели на Пушкина с Наташей.
Глава двадцатая,
в которой Ирка читает мне лекции
«Натали, Натали,
Я горю от любви…»
(из старой поп-песни)
Слушать Ирку Иногда было просто невыносимо.
– Ахматова очень любила Пушкина и понимала его, – сказала Ирка, когда мы первый раз подошли к Саше с Наташей. – Так принято считать. На самом деле ни хрена она в Пушкине не понимала, потому что она ненавидела его жену. А раз ты ненавидишь то, что любит твой кумир, значит, ты ничего о нем не знаешь и не понимаешь его. Ахматова просто придумала эту свою любовь к Пушкину, это играло на ее имидж.
– Да ладно тебе, – сказала я. – Какая теперь разница.
– Нет, не ладно! Ты думаешь, это все ерунда? Пока не поймешь человека, его нельзя полюбить по-настоящему. Будешь любить только свою любовь к нему, но не его самого. Если она не могла понять, как Пушкин мог полюбить такую «бесталанную простую женщину», значит, она совсем не понимала Пушкина! Она не могла его понять, а все кичилась своей любовью к нему. Она все считала, что он погиб из-за Натальи. Но это же ерунда!.. Нет, Ахматова не могла понять Пушкина, если так считала!.. Да если б он сам не хотел погибнуть, он бы не погиб. Наталья только помогла ему найти самый лучший, самый благородный способ уйти из жизни. Да и ни столько – она, сколько – судьба. Нет, что ни говори, а Наталья Гончарова была для Пушкина самой лучшей женой, потому что она была настоящей женщиной… не то, что Ахматова для своих мужей, – добавила зло Ирка. – Я думаю, что Ахматова просто завидовала ей, потому и ненавидела.
– Да ладно тебе, я ведь не спорю.
– Нет, не ладно! Это важно!
– Какая теперь разница? Да и чему ей завидовать-то? – не понимала я.
– Нет, нет, ты слушай! Это и тебя касается, если ты поймешь. Всех касается. И запомни, что всегда правы бывают только потомки. Поэтому справедливость всегда находит тех, кто ее заслуживает…
Иногда Ирка была просто несносной.
– И поэтому
