незнакомое дотоле счастье.
Где-то я читала, что человеческая память коротка, она охватывает лишь тридцать лет, а остальное легенда. И я уже стала думать, что могу что-то преувеличивать, как вдруг моя мама, человек очень сдержанный и точный во всем, заметила: «Помню твои поездки в Козе. Ты всегда возвращалась радостно-возбужденная и долго обо всем рассказывала. Ты знала Беликова, поэтому должна о нем рассказать». Выходит, я ничего не преувеличиваю! – была именно та радость, которая зажигает в человеке яркие огни-звезды.
Мой рассказ об эстоноземельце, скромном бухгалтере из провинции, собравшем уникальный архив Рериха, и авторе книги-сенсации, мгновенно исчезнувшей с книжных прилавков тогдашнего Союза, появился одновременно на эстонском и русском языках и сразу попал на доску лучших недельных публикаций. Как я понимала, не потому, что был как-то особо лихо или затейливо сделан, а оттого, что его герой вызывал неподдельно живой интерес у читателей и выделялся на фоне скучного официоза и вымороченных очерков о передовиках соцсоревнований тех лет.
Когда я во второй раз появилась в Козе-Ууэмыйза уже с газетами, мы встретились как старые знакомые, и разговор пошел доверительный. Мой собеседник не скрывал радости, что через месяц-два выходит на пенсию и, наконец-то, сможет посвятить все свое время любимому делу. Надо дописать начатые книги о Н. К. Рерихе, очень много предстоит работы в связи с подготовкой к столетнему юбилею со дня рождения известного художника. С удивлением услышала я тогда о его давнем желании перебраться на жительство на Алтай, а когда поведал о настойчивых приглашениях Святослава Николаевича к себе в гости в Индию, и вовсе изумилась:
– Отчего ж Вы не едете!? – не поверила я.
– Пока не могу, работы много, – отвечал он спокойно.
Много позже я как-то опять поинтересовалась у Галины Васильевны, отчего Павел Федорович несмотря на то, что Святослав Николаевич всегда звал его к себе в гости, в Индию так и не съездил, она лишь махнула рукой:
– Какая там Индия! Вы не представляете, как он был занят!
В тот раз как бы между прочим Павел Федорович вдруг предложил:
– Может, займетесь темой «Рерих и Эстония»? У меня до нее все руки не доходят. От неожиданности я не нашла, что сказать и только спросила:
– А разве Рерих здесь бывал?..
Ничего не обещаю, говорю, что хочу все как следует обдумать, а вернувшись в Таллинн, несмотря на массу сомнений и проблем, сама не зная почему и зачем, уже не вылезаю из библиотек и архивов, но Беликову на всякий случай пока ни о чем не сообщаю. Да только в Козе-Ууэмыйза и не сомневались, что я именно так и поступлю. Вскоре оттуда пришло «материальное подкрепление» – статья Н. К. Рериха «Эстония» и копии писем художника к молодому Беликову, направленные ему в тридцатые годы. А вскоре мой новый знакомый и поторапливать меня стал. По его планам, статья должна была появиться
