правитель? Я потерял связь с этими местами, я выпал из жизни. Я попытаюсь восстановить ее, ведь не просто так меня пробудили. Но ты ведь понимаешь, что такое проспать десять Кругов в темной пещере?
Розинда удовлетворенно закивала, но не в ответ на вопрос, а будто бы самой себе и своим догадкам. Помолчав, она склонила голову к плечу.
– Сочувствую. Но у тебя просто нет выбора, братец. Или ты его видишь? – Прежде чем Дуан открыл рот, она предупреждающе подняла ладонь. – А впрочем, мне плевать. Твой выбор – точно не я.
Дуан резко сделал шаг навстречу. Розинда сидела все так же прямо, болтая левой ногой, стуча пяткой о резную ножку стола.
– Что ты имеешь в виду?
– А то. Если вдруг ты решил, что тебе удастся надавить на людей, посадить на трон меня и жить в свое удовольствие, то нет. Пусть тебя не было десять Приливов, но тебя с детства растили королём, а меня – чьей-то вещью. – Тоненькие пальцы нервно пробежались по кружевному воротнику платья. – Чувствуешь разницу? Те, кто поднимал бунты с требованием дать мне трон, действовали не от моего имени, Ино. Они как раз прекрасно понимали: я – вещь. Стул, который можно двигать, а вследствие легкого веса – даже переносить. И они хотели двигать.
– Но ты не вещь, Розинда, – мягко возразил Дуан. – И я уверен, отец…
– Помолчи. И послушай.
Она даже не дала ему закончить; углы рта растянулись в неприятную, незнакомую ухмылку. Розинда спрыгнула со стола и начала прохаживаться вокруг Дуана. Периодически он поворачивался, чтобы на нее посмотреть; ему казалось, сестра подбирает слова, и он не торопил. Наконец она снова заговорила:
– Прошло четыре Полукруга, когда отец смирился, Ино, и перестал тебя искать. Он понимал, что уже не успеет вырастить преемника, даже если женится еще раз, да и вдруг пойдут девочки? Он решил использовать то, что есть, – меня, власть ведь можно передавать и дочерям. Моих милых камеристок на прогулках все чаще отныне сменяли дамы из Левого полусовета, а моими обычными собеседниками стали мужчины из Правого. Я, всю жизнь говорившая только о платьях, музыке и бабочках, стала рассуждать о политике и науках. Я, Ино, понимаешь? Ты даже представить себе не можешь, как тяжело, например, увидев целых двенадцать Приливов, впервые вгонять в голову математику, когда до этого тебя даже не учили считать больше, чем до ста! Но мне многое удавалось, потому что я старалась. Это было в новинку, и это было нужно отцу, я жалела его. А потом…
Она запнулась, и, догадавшись, Дуан спросил:
– Он потащил тебя на казнь?
Сестра кивнула.
– Розинда…
– Он сказал, я должна это знать. – Остановившись рядом, она пожала узкими плечами. – И я узнала. Правда, – она мрачно усмехнулась, – ему удалось проделать это всего раз. Больше не пытался.
– Как ты этого добилась? – удивился Дуан. – Меня он…
– Брал на каждую. Знаю. – Розинда взялась за длинную кисточку на своем поясе и принялась вертеть. – Но поскольку я попыталась выброситься
