в горячих точках бывал. Между прочим, я – майор в отставке. И стрелять приходилось. Вижу всё насквозь. И скажу вам, дороги мои гоблины, этот лейтенант не дал бы вам возможности до волын своих ручками добраться. Я в людях разбираюсь. Если бы вы дёрнулись, то все трое тут бы, как снопы, и легли.
– Да, всё так. Никто бы и ничего не успел, – скромно согласился с Осиновским лейтенант. – Но с моей стороны никакой угрозы нет.
– Ещё бы ты нам угрожал! Ещё посмотреть надо,– Григорий при своей относительной сдержанности слыл человеком не без гонора, – кто и кого бы уделал. Я на Кавказе тоже не ромашки собирал.
– Заткнись, балбес! Макароны ты продувал в полковой офицерской столовой и, как раз, ромашки собирал. От безделья! – Взорвался Осиновский. – Только без обиды, Гриша. Чем ты там занимался, я в курсе. Пока люди воевали, ты… Одним словом, заткнись! Мне кажется иногда, что не ты меня, а я тебя охраняю!
– Много ты обо мне знаешь, Емельянович, – обиделся Григорий. – Уж за себя, как-нибудь, сам отвечу.
– Так что, Только не надо понтоваться, Гриша! – Осиновский очень не любил, когда его подчинённые переоценивали свои возможности, создавали себе дешёвую рекламу. Осиновский очень не любил, когда его подчинённые переоценивали свои возможности, создали себе дешёвую рекламу. – Охраняй меня молчаливо, без своих нудных советов и рекомендаций! А недругов у меня в Москве хватает. Я знаю! Завидуют, что я, Родион Емельянович Осиновский, ещё пока наплаву! И ни какой экономический кризис меня с копыт не собьёт.
Женщина со слепой девочкой отошли в сторону, к большой сумке с молоком и пакетами с солёными огурцами. Набравшись смелости и наглости, к ним подошли и две молодые проститутки, томно строя глазки, конкретно, Осиновскому.
– Бесстыжие, – сплюнула старушка с коробом, наполненным клюквой,– стыд-то весь потеряли! Стоят тут и всякие гадости свои добрым людям за рубли предлагают!
– Помолчала бы, Селивониха,– огрызнулась чернявая и стройная.– Про тебя рассказывают, что ты во времена совдепии тут всему посёлку давала. Задарма. А мы хоть прирабатываем. Не сидим, сложа руки в трудные для страны времена.
– А вот я и не всему посёлку я давала! – С возмущением ответила старушка. – Мы всегда по-комсомольски думали и делали, а не… где попало.
– Но вот и додумались, что теперь ты, на старость лет, в день по четыре ведра клюквы к дороге таскаешь, – низкорослая блондинка очень внимательно разглядывал потенциальных клиентов.– За что боролась – на то и напоролась. Получается, что не с теми ты и кувыркалась, старушка.
– Нельзя так со старшими разговаривать! – Урезонил девицу Осиновский.– Бабушка вопрос ребром поставила. Что вот, к примеру, вы лично тут продаёте?
– Мы продаём радость людям? Причём, не так и дорого,– ухмыльнулась брюнетка, то есть чернявая.– Вы вот, например, хотите получить удовольствие?
– Запомните, девочки, если мужик нормальный, с хорошим… столбняком…то ему ещё и сами
