факты, которые большинству людей показались бы несовместимыми с репутацией порядочной девушки. Но Женя никогда за репутацией не гналась.
– Да уж... – покачал головой Мамонтов, когда она замолчала. Он даже не приступил к салату, который поставил перед ним официант, – видимо, Женина «правда жизни» отбила у него зверский аппетит, на который он жаловался, затаскивая ее в этот ресторан. – А я помню ту историю в школе... Когда ты рассказала журналистам о сексе в жизни восьмиклассниц, а тебя потом выгнали... – Он смущенно потупился: – О тебе вся школа говорила тогда.
– Могу вообразить. Но мне было как-то все равно. Кстати, те журналисты мне деньги заплатили. Так что изливала я душу не из чувства противоречия. Я плеер японский купила. Что мне, жалко правду, что ли, рассказать?
– Ты всегда была такая... независимая. – Он поковырялся вилкой в салате, но тут же положил столовый прибор обратно на накрахмаленную салфеточку. – А ведь ты мне и тогда нравилась.
– Что-о? – протянула она. – Что ты мелешь?
Женя прекрасно помнила себя, школьную. К собственной персоне она относилась с нехарактерной для девушек нежного возраста трезвостью. Она прекрасно понимала, что плохо промытое существо неопределенного пола с торчащими во все стороны волосами вряд ли может вызвать в ком бы то ни было хоть отдаленно романтические мысли. Она была не из тех, кого застенчивые трепетные мальчики приглашают в кино.
– Правда! – горячо воскликнул он. – Ты выглядела такой взрослой. А я стеснялся к тебе подходить, потому что у меня были прыщи.
– У тебя и сейчас прыщи! – разошлась Женя.
Мамонтов растерянно заморгал, и ей пришлось нехотя добавить:
– Шутка. Что-то я сегодня расшутилась... Не обращай внимания, на самом деле ты тоже... – Подавившись окончанием фразы, она запила неловкость огромным глотком пива.
– Что – тоже? Тоже тебе нравлюсь?
– О господи, конечно же нет! Я хотела сказать, что ты мне уже не кажешься такой невозможной занудой, как раньше!
– Ну от тебя другого комплимента и не дождешься, – рассмеялся Мамонтов. – А что же во мне занудного?
– Все. – Женя показала ему кончик языка. – Ты выглядишь, как зануда, ведешь себя, как зануда. Приглашаешь меня в занудные места.
Он удивленно огляделся по сторонам. За соседним столиком трое подвыпивших немцев о чем-то громко спорили, один из них тыкал мясистым пальцем в меню. Кажется, они пытались по-русски прочитать слово «картошка».
– Обычно здесь куда веселее, – оправдался он. – А куда ты хочешь, чтобы я пригласил тебя в следующий раз? В театр оперетты, что ли?
На минуту задумавшись, Женя выдала:
– А в публичный дом!
– Шутишь?
– Ну почему же? – сузила глаза Женя. – Твой отец держит публичный дом, почему я не могу пойти посмотреть?
– Да что там интересного-то?
– Для тебя, может быть, и ничего. Ты, возможно, ко всему этому с детства привык.
