Это легко объяснить: первоначально заметки были адресованы тем, кому эти имена хорошо известны. Сначала я подумал, не стоит ли дать подробные разъяснения, кто есть кто, но в конце концов решил – пусть останется все как есть. Пусть незнакомый с моими друзьями читатель воспринимает их так же, как в гоголевском «Ревизоре» «…сестру Анну Кирилловну, которая приехала к нам со своим мужем, и Ивана Кирилловича, который очень потолстел и все играет на скрыпке…». Эти таинственные персонажи из письма родственника городничего никогда больше в пьесе не появляются и никакого влияния на развитие интриги, как известно, не оказывают, поэтому читателю остается только примириться с их присутствием.
Долго запрягаем, быстро ездим
Разговоры о том, чтобы поехать с Альбертом в Голландию, начались еще года три назад, после того как мы вместе съездили в Санкт-Петербург. Поездка выдалась забавной. Мы выехали из Стокгольма теплым весенним днем, но на таможне в Торфяновке температура была уже не выше чем плюс два. Дул пронзительный балтийский ветер. Седые легкие волосы Альберта развевались над головой, словно нимб. В конце концов он натянул теплую финскую кепку с ушами, замотал шарф потуже и заявил, что, по его мнению, он похож на наполеоновского солдата.
Альберт: …улепетывающего из России! А если без шуток, не стоит забывать, что Россия дважды спасла мою страну: от того, чтобы стать французской провинцией, в тысяча восемьсот двенадцатом году, и от того, чтобы стать немецким захолустьем, – в тысяча девятьсот сорок пятом году. Нечего удивляться, что у голландцев особое отношение к России!
Как бы то ни было, нас ждал на своей даче в Керро под Санкт-Петербургом мой старинный друг Жора Праздников, профессор Института театра, музыки и кино, но Альберт об этом ничего не знал. Он ехал в неизвестность – в загадочную, опасную и манящую Россию. На добродушном лице его явственно читалась настороженность, когда мы с хорошей дороги свернули на похуже, с дороги похуже – на совсем плохую, а с плохой – на нечто такое, что и дорогой-то назвать нельзя.
Наконец, осторожно переваливая с ухаба на ухаб, мы добрались до места. На даче (правда, не во всех комнатах) было тепло, баня натоплена, ждал, как всегда, гостеприимный стол.
Мы, промерзнув до костей на таможне, сладко попарились в бане, и я в который раз подивился системе подачи воды, по сложности сравнимой разве что с нью-йоркским метро.
Вообще мой друг Жора – большой перфекционист. Если он берется за что-то, то изучает вопрос досконально и потом делает все основательно и по последнему слову науки. Никогда не забуду, как в годы нашей молодости мы решили пойти на каток. Когда я зашел к нему, он сидел на диване и зашнуровывал ботинки с коньками. При этом он то и дело наклонялся, заглядывая в лежащую рядом книгу. Я посмотрел, что это за книга. Книга называлась «Как кататься на коньках».
И это при том что Жора когда-то был чуть ли не чемпионом города
