Я услышал громкое истерическое всхлипывание. Задавленный тонкий писк. Обернулся.
Девушка в форме охраны. Сидела близ двери в гермохранилище. Вжалась. Оружие лежало рядом с ней. Бросила. От страха. Запястьями она закрывала уши. Крупные слёзы догоняли одна другую на нежных щеках.
Я не терял времени. Вводил сердца одно за другим, но действовал быстро. Тратил меньше секунды на одно, разгоняясь с каждым новым всё больше. Меня беспокоил Онвар. Я не мог его забрать на перчатку, пока он оставался в сознании. Пока он находился в таком состоянии, прикончить его мог даже простой осмотр. Он как раз собрался снова ударить убитого им механоида, но вместо этого согнулся почти напополам. Его сильно вырвало кровью. На мертвеца. Во время следующего спазма юноша потерял сознание.
Я успел принять парня на перчатку. Это спасло его от инсульта. Но охрану уже ничто спасти не могло. От рук Онвара несло палёной плотью. Опять работал только с одной связью. Передёргал её. Пережал. И всё вышло более, чем закономерно.
– Эй.
Я повернулся в ту сторону, откуда меня окликнули. Впрочем, скорее, привлекли моё внимание. В вагон зашел крепкий мужчина. С чехлом за спиной. В чехле, скорее всего, винтовка. Я видел его на дежурстве перед аварией. Он кивнул на Онвара:
– Твой сотрудник?
Обернувшись, я посмотрел ему в глаза и ответил коротко:
– Да.
– Он убил моих, – твёрдо, хотя без лишней эмоциональности в голосе отметил солдат. Я отозвался:
– Знаю.
– Спрошу так: «Я должен сейчас убить его ради безопасности груза?»
– Нет.
Он смерил меня внимательным взглядом. Дал понять, что за эти слова я буду отвечать перед ним.
– Что вы сейчас намерены делать?
– Добраться до Низкого Ветра как можно скорее.
– Хорошо. Имейте в виду, что клейма на бегунах разные. Нам на хвост сели как минимум три банды. Не исключено – столкновение поездов их рук дело.
– Мы будем решать каждую задачу, как только она станет понятна.
Он отдал мне краткий знак одобрения и вышел:
– Я буду неподалёку. Предупрежу в случае опасности.
Наступившую после этого тишину нарушали только рыдания той девушки, чью красоту безнадёжно погребли под собой потоки физиологических жидкостей. В ходе истерики они текли из всех пригодных для этого отверстий лица. В ней, как и в Онваре, легко узнать случайно оказавшегося здесь специалиста.
Прежде чем скрыться в вагоне, я бросил взгляд на поле боя. Остановившись пристально на каждом из погибших големов. Мне показалось в этот момент, что я испытывал к ним глубокую неподдельную благодарность. Она словно гнала меня от вагона прочь, к этим массивным механическими телам. Гнала необходимостью прикоснуться и попрощаться. Списав это странное стремление на травмы от оперирования, я поспешил вернуться в вагон, чтобы позаботиться о грузе.
Пока я решал,
