Ветра не было, в воздухе пахло речной свежестью и дымом костра.
Ольга пошла на запах дыма. Спустившись к кромке воды, она увидела костер и Василия, сидящего перед ним, скрестив ноги, на большом плоском камне. Василий держал в руках тренировочный деревянный меч и нож с изогнутым лезвием.
– Привет! – сказала Ольга. – Можно к вашему огню?
Василий вскинулся и, увидев Ольгу, торопливо встал и слегка поклонился.
– Прошу, – он указал на камень, на котором до этого сидел. Ольга уселась и протянула руки к огню.
– А где Бьёрн? – поинтересовалась она.
– На патрулировании, – рассеянно отозвался Василий, разглядывая поверхность меча, которую он до этого тщательно разглаживал ножом. Ольга недоуменно воззрилась на него. —Да просто в деревню поехал, – улыбнулся он, заметив ее взгляд.
– На ночь глядя?
– Ну, если велено… – Вася развел руками и улыбнулся. – Да в любом случае он скоро вернется. Расскажи, как тебе у нас? Не тянет вернуться к цивилизации?
– Нисколечко, – решительно ответила Ольга. – Я уже подумываю, не наняться ли и мне к фру Маргарите в стюарды… Ну его, это электричество… И ванную. И туалет!
Они с Васей рассмеялись.
– А ты откуда родом? – спросила Ольга. Василий махнул рукой в сторону, противоположную направлению к Кара-Йолу.
– Я родился здесь, в Долине. Моя семья живет в деревне на берегу озера Тегерик. У меня шестеро братьев – можешь себе представить? Я третий, – он вздохнул. – И единственный из всех, кто решил взяться за ум. Остальные так и не выползают за пределы родного муравейника. Научились читать и кое-как писать, и больше им ничего не надо. Меня и самого сюда почти неграмотным привезли. Мать решила, что дома я – самый бесполезный из ее сыновей, и отправила меня на заработки. Я еще по-русски-то толком не говорил, – Вася усмехнулся. – Сейчас даже вспомнить странно.
– Это Бьёрн тебя наставил на путь истинный?
– И он тоже. Но все-таки не только он… Я знаю, Бьёрн рассказал тебе о той женщине, которая потом пропала, – Василий глянул на Ольгу и быстро отвел глаза. – В основном это она на меня повлияла. Возилась со мной, разговаривала, как с ребенком. Да я и был, по сути, ребенком. Там, – он махнул рукой в сторону родной деревни, – я был скорее волчонком. Зверенышем. А когда попал сюда, начал понемногу учиться быть человеком. Научился говорить по-русски. Начал читать книги. За два года закончил программу школы с пятого по девятый классы. В этом году думаю зимой освоить программу десятого и одиннадцатого и сдать экзамены. Бьёрн посоветовал мне поступать на исторический в Горно-Алтайске.
Ольга слушала, округлив глаза. Чудесное превращение дикого звереныша в абитуриента истфака за три года поражало воображение не хуже всей той мистики, которая творилась в ее жизни. Верилось с трудом, и она не удержалась от реплики: – Как-то это звучит…
