поприще у него неплохо складывалась, хоть, и в другой стране, по теперешним временам. Хороших-то врачей везде ценят. А вот, для Пони счастье материнства приговором оказалось. Напутали что-то с кесаревым сечением или просто звезды так сложились, но после рождения сына она так и не оправилась, из больниц не вылезала, несмотря на все усилия мужа. Обратно в наш город возвращаться ни у кого из них желания не было. И не мне их за это винить.
Артуру же с Софи, удалось-таки, перебраться в северную Европу, хоть и кружным путем, последнюю открытку я от них из Дании получила. Лет десять назад. И я надеялась, что с материнством ей больше, чем Ирке, повезло.
А Барон с семейством тоже на запад перебрался, что и не удивительно, учитывая нынешнюю политику правительства Германии. Видимо, ради объединения своей страны, и чтобы Россия не препятствовала, Германия открыла двери для всех этнических немцев из России. Я от него пару писем сначала из Питера получила, и одно – из Германии. А моих он, судя по всему, не получал. То ли родственники, то ли соответствующие службы постарались. Ну, может, так оно и лучше. Надеюсь, что ему удалось новую жизнь начать. И, лучшую, чем тут у нас.
– Да, братцы, мало нас осталось! – вздохнул Дин, когда я закончила рассказ. – Мы, ведь, с ребятами, когда с войны вернулись, тоже пытались своих бывших соратников искать. Связных, и не только. Просто, по старой памяти. Да, только не нашли никого. Характеры у нас у всех, что ли, одинаковые. Сначала, всех в Афганистан потянуло, благо подготовка позволяла. Да, не все оттуда вернулись. Это нашей команде так крупно повезло. Не все целые, но – живые. А те, кто оттуда вернуться сумели, на гражданке не прижились и на следующую войну двинулись. Но эта история не для меня. Не хочу я больше пушечным мясом работать! Ужасно обидно, когда тебя заставляют, бросив все, с той земли уходить, что кровью наших ребят пропиталась. И это после того, как всякие кабинетные шишки нам столько про «интернациональный долг» вещали. А уж совсем погано – сознавать, что там началось после нашего ухода. Люди, ведь, там поверили, что мы для них новую жизнь навсегда строим. А теперь там девчонок, что паранджи сняли и учиться пошли, камнями насмерть забивают. Врачей и учителей на площадях за ноги подвешивают. Кто как, а я себя предателем ощущаю. А к войне на Кавказе у меня, и вовсе, особое отношение. В Афганистане-то хоть, «духи» с той стороны воевали, а здесь – свои же, недавно, люди. У меня там и родственников полно, и друзей детства. Зарок себе по приходу давал, что ни за что больше в руки оружие не возьму. Да, видно, не выходит.
– А, может, правильный зарок? И плюнуть, на все на это надо, гори она, эта мастерская, синим пламенем! – а это, конечно, Че придумал.
Высказывания у него теперь – с точностью до наоборот, относительно, его же, прежних.
– А я, вот, так не думаю! Я по чужому приказу стрелять отказывался, всяких там партийных боссов и купленных отцов-командиров. Но это, вовсе, не означает,
