на мои попытки, дать своим друзьям поспать, через несколько минут мой обострившийся слух уловил тревожное гуканье моих малышей, которые спали в той же комнате, что и Мастер с женой. Судя по всему, дочка, каким-то образом, уловила мое пробуждение, разбудила брата, а теперь они, вместе, поднимали на ноги тех, кто мог помочь им и мне. Я досадливо поморщилась, дети, конечно, хотели как лучше, но я могла бы еще потерпеть. И расстояние в несколько комнат, в очередной раз, не стало преградой для нашей связи.
– Я так и понял, что это ты проснулась, как только твоя дочь выплюнула соску с молоком и начала сучить ножками! – проворчал Мастер, входя в мою комнату.
На его груди, в сдвоенном рюкзачке, сидели мои малыши, которые тянули ко мне ручки и нетерпеливо перебирали ножками, словно порывались бежать мне навстречу. Хотя, ходить, в силу своего юного возраста, они еще не могли.
– Прости, Тимур! – виновато улыбнулась я. – Я честно хотела дать вам поспать, но проснулась с сильной жаждой, которую, судя по всему, почувствовала и девочка. Уж и не знаю, насколько далеко их надо унести от меня, чтобы дети вам спать не мешали!
– Скорей уж, надо попросить Лиса придумать какую-нибудь автопоилку! – обреченно вздохнул Мастер, поднося к моим губам специальную кружку с носиком. – Мне кажется, что Настена почувствует тебя откуда угодно! И ведь, эти сорванцы не успокаиваются, пока не увидят, что у тебя все хорошо! Даже есть не стали!
– Доброе утро, малышка! – промолвила я, с улыбкой взглянув на Настю, которая сердито вертела головкой и пыталась дотянуться до моего лица. – У мамы все хорошо, ты зря разбудила всех, ни свет ни заря!
Но та не успокаивалась, пока Мастер не поднес сначала ее, а потом и брата поближе, чтобы они коснулись моего лица. На лице моей дочери расплылась довольная улыбка, а ее сердитые крики перешли в довольное «Мам —мам-мам». Роза считала, что эти звуки – требование кормежки, а мне и Мастеру казалось, что девочка уже пробует говорить. Настена, с самого рождения, вызывала во мне странное чувство, казалось, что девочка, напрямую, связывается с моим мозгом, транслируя туда свои желания. А потом она научилась улавливать мои. И эта, слишком близкая, связь гигантскими шагами развивала ее собственное сознание. Ее братишка был чуть попроще, но и он развивался гораздо быстрее, чем полагала медицина. Оба близнеца уже научились обозначать звуками и жестами простые желания, а теперь пытались копировать речь взрослых. Для полугдовалых малышей это было слишком.
– Быть может, ты зря проводишь уроки со мной в их присутствии? – задумчиво пробормотала я, наблюдая, как Мастер усаживает близнецов в специальные креслица, намереваясь, все же, накормить их.
– Не думаю, – покачал головой Тимур, стараясь удержать две бутылочки с сосками одновременно. – Ты же говорила, что слышала девочку почти
