что сон его сморит. Но мысли лезли в голову и не давали расслабиться. Проворочавшись полтора часа, он встал, оделся и вышел во двор, чтобы выкурить на ночной прохладе пару-тройку сигарет.
10 глава
На третий день пальцы перестали дрожать, но лучше не стало. Она по-прежнему не могла взяться за карандаш или кисточку. Обеспокоенная мать крутилась рядом, постоянно спрашивая, что случилось, но не могла добиться ответа. Миранда и Нэйт звонили по несколько раз в день, но Кристен не брала трубку. Она не хотела с ними разговаривать. Ни с кем не хотела.
На четвертый день она все-таки села за стол и раскрыла нехотя альбом для рисования. Перелистала свои последние рисунки – пейзажные зарисовки, карандашные наброски отдельных предметов быта, пару шутливых карикатур, которые она рисовала в хорошем настроении, – и замерла над чистым листом бумаги. Белоснежное шершавое полотно. Закрыла глаза, и по белому поползли кроваво-красные пятна. Она в ужасе сбросила альбом на пол и прижала к лицу ладони, сотрясаясь от рыданий.
На пятый день она попробовала еще раз. Долго сидела с отрешенным видом, уставившись в пустой лист бумаги. Потом нерешительно взяла в руки карандаш. Повертела в пальцах, прикидывая, и прислонила черный грифель к белой бумаге. Штрихи замелькали быстро, и она неожиданно почувствовала, как возвращается вдохновение. Обычно вдохновение было другим – теплым, согревающим. Сегодня она чувствовала холод, злость, боль, но эти чувства – они тоже могли вдохновлять, они подстегивали, заставляли карандаш быстрее мелькать по бумаге.
Рисунок был готов. Она отложила карандаш, напряженно разглядывая только что родившиеся образы. Темноволосая девушка, стоящая лицом к стене с задранным подолом платья. Светловолосый мужчина, прижимающий ее всем телом, растрепанный, сильный, со вздувшимися на шее венами. Кристен закрыла глаза и вдруг четко ощутила его прикосновение – пальцами к ее ключицам. Сердце забилось быстрее. Она тряхнула головой, прогоняя неожиданное воспоминание.
Карри понравился ей – она признавала это. Он выделялся среди того пьяного быдла, в чьи лапы она чуть не угодила. Он казался умным и смелым человеком. Но все равно чертовски опасным. Пронзительные ярко-зеленые глаза, она хорошо помнила это, смотрели с наглым прищуром, а его пальцы… они точно не знали стыда. Он был из такого круга, который был для нее недоступен. И она об этом не сожалела. В ее планах было поступление в колледж, а не роман с плохим мальчиком.
Вечером она выбралась на улицу – впервые за эти пять дней. Она была бы и рада остаться дома, но мама попросила сходить в магазин. Продуктовый магазинчик находился всего в паре домов – Кристен выбежала на улицу в домашнем платье и шлепанцах, даже не расчесав спутанные волосы. Очереди в магазине не оказалось – уже через десять минут она шагала обратно, держа в одной руке белый пакет, когда за спиной вдруг раздался свист. Она невольно обернулась и вздрогнула: за ней по пятам шел парень. Она сразу узнала его. Он был из числа тех, что лапали ее тем вечером в баре и потом повалили
