Сенчин глядел то на Клода, то на показания ординатёра. Извиняющимся тоном доложил:
– Последняя стадия процесса.
Клод обмахнул крошки с бронежилета и перевернул одну железную кушетку. Под её прикрытием опустился на колено:
– Гоша и Антуан, занимайте позиции. Стрелять без команды.
Гоша встал за выступом в стене лаборатории. Задумчиво спросил:
– Командан, когда твой клон будет готов, он будет полностью, как ты? Нам слушать его приказы?
– Не гони, Гоша. Философ херов.
– Но если он начнёт орать, что тоже главный? Что он тоже командан, тоже имеет право… то сё? Вас же хер отличишь.
Антуан заржал.
– Отставить шутки. Будет рыпаться – грохнем.
Синяя жидкость в АКОСе бурлила. Вспыхивали слабые электрические искры. Профессор Сенчин бегал между колбой и ординатёром и восторженно кричал:
– Завершился перенос донорской памяти. Иисус-дева-мария.
В диссоциативе мелькнуло что-то похожее на раскрытую ладонь, окутанную прожилками электроразрядов.
– Искры зажгут эту ночь… – вспомнил Клод свой девиз.
Профессор остановился перед экраном ординатёра и усиленно потёр переносицу. Провёл пальцем по табло. Повернулся к Клоду.
– Готово…
Стеклянная дверца ёмкости опустилась. Синяя жидкость, мерцая искровыми разрядами, хлынула на пол. Антуан зажал нос и выругался:
– Мерде1.
Не отрывая взгляда от колбы, профессор пояснил:
– Отвод диссоциативного электролита нужно продумать. Пока что спускаем прямо на пол.
– Воняет, будто сдох кто-то.
Гоша философски изрёк:
– Рождение и смерть одинаково воняют.
Чем ниже опускалась дверца, тем сильнее изумлялся Клод.
В опустевшей ёмкости висела девушка. Нити органики, прилепившиеся к стенкам колбы, поддерживали её в центре.
Глаза – закрыты.
Мокрые длинные волосы облепили грудь. На губах застыла косая улыбочка левым уголком рта, столь свойственная Клоду. Тело синтезана усеяно белыми кусками трупного фарша вперемешку с синей плёнкой. Широкие полные бёдра, плоский живот. Из него тянулась пуповина, уходящая в недра клонатора.
В полной тишине раздался возглас Гоши:
– Мать моя женщина.
Антуан согнулся и выблевал недавно выпитую оранжину.
Гоша сказал:
– Ну, командан Клод, с удачным клодированием, это девочка.
Профессор выволок девушку из колбы и положил на кушетку. Никто и не думал ему помогать. Быстро отсёк пуповину, орудуя как опытный врач. Крест-накрест залепил рану пластырем.
Достал из шкафа полотенца и обтёр девушку.
Она вздохнула, сплёвывая остатки
merde – (фр.) – Дерьмо
