обессиленные, измученные голодом и холодом жители города в это ужасное время всеми силами помогая фронту, стремились восстановить и очистить Ленинград.
Не обращая внимания на постоянные бомбежки и обстрелы, ставшие неотъемлемой частью их жизни, как мороз или дождь, эти истинные богатыри русского духа совершали трудовые подвиги, вкладывая в свой труд бесконечную любовь к своей Родине и ненависть к ее врагам.
В своей коммунальной квартире Софья вместе со всеми жильцами участвовала в очистке двора и улицы. Но поскольку на работе ей приходилось находиться с утра часов до 2–3 ночи, то свои обязанности по уборке она перенесла на шесть часов утра.
Ее радовало, что все ее домочадцы поднялись также рано, несмотря на слабость или занятость, и дружно взялись за дело, без каких-либо разговоров о своем состоянии здоровья.
Вышли все: Софья, Елена, ее дочь Нина и внучка Мария, совершенно ослабевшая Вера Ивановна и даже пришедшая ночью после тяжелейшей рабочей смены на заводе Зоя.
При этом все просили Софью спокойно идти на работу, говоря, что сделают все сами, зная о недавно случившемся у нее сердечном приступе.
Но Софья сказала, что этот труд ей в радость. Да, трудновато держать лом в руках и пробивать снег, лопатой и метлой собирать на сани и отвозить мусор, но радостно, что назло врагу они не сломлены, едины, тверды в своем стремлении победить и сохранить свой город.
– Тем более, – сказала она, – что руководство города разрешило устраивать огороды повсеместно, в том числе на площадях, вдоль улиц, в скверах и парках. Мы вырастим с вами картофель, лук, морковь. Нам никакая блокада будет не страшна.
Софья, преодолевая слабость и дурноту, с трудом поднимая лом, сгибаясь под его тяжестью, старалась не показывать свое реальное состояние. Она шутила, напевала песни, улыбалась, буквально вливая силу в своих ослабевших, больных и измученных голодом соседок.
Грязный снег, утрамбованный под панели стен, казался чугунным. Но женщины долбили его.
Работали из последних сил, с одной мыслью: «Только бы не свалиться».
Когда очистили свой двор, вышли за ворота и стали убирать улицу, начался обстрел. Громкоговоритель, установленный на перекрестке двух улиц, ожил, объявив, что начался артиллерийский обстрел района и население просят укрыться.
В подтверждение этому объявлению на противоположной стороне улицы громыхнул разорвавшийся снаряд. Но никто не бросился бежать, женщины спокойно продолжали свое дело, перебрасываясь между собой то шуткой, то обсуждением своих житейских проблем.
Проходивший мимо солдатик предложил свою помощь и, забрав лом у еле стоявшей на ногах Веры Ивановны, начал быстро и деловито долбить лед.
– Мы заговоренные от их железок, – шутил он, показывая на вражеские огневые точки, – а они все подохнут у стен Ленинграда. Это я вам, бабоньки, обещаю.
В половине девятого Софья была вынуждена покинуть подруг, ей пора идти на службу, где ее ждет непочатый край работы, тем более что сегодня она задержалась с разрешения начальника,
