на масонское либретто «Волшебной флейты», только у пещеры Вифлеемской Нестреляеву явились сразу трое русских святых. Двое прежде неопознанных, что сидели с ним вместе за длинным столом в высоком совете, куда он был столь необъяснимо допущен. Теперь, обратившись без труда к внутреннему своему благоприобретенному интернету, Нестреляев доподлинно узнал имена их. Это были, как он и предполагал, нестреляевский святой – Сергий Радонежский и вещий Серафим Саровский, его же мощи недавно счастливо обретены. Третий ему пока не открылся, из чего Нестреляев заключил, что возможности встроенной в его мозг системы ограничены, с чем легко смирился.
Так вот, эти трое святых – двое разгаданных Нестреляевым и один безымянный – посмотрели на него таким ласковым, простодушным взглядом, каким умеет глядеть только русская святость. Заговорили такими кроткими словесами – и зверь лесной бы умилился. А уж наш-то Нестреляев сызмальства был благонравен, что твой бел конь среброузден. Они ему сказали только то, что он и сам в глубине души знал. Что пусть де не смущается сомненьем. Что невесть ни дня ни часу, в животе и смерти Бог волён. Человек яко трава, дни его яко цвет сельный тако отцветет. Сии слова он и прежде чёл. Не его печаль, сколько веку ему отпущено. Пусть делает с тщанием, что ему определено, а уж на какую землю семя упадет – то в руке Божией. Как в Священном Писании? Иное семя упало при дороге, и налетели птицы, и поклевали, вот так-то. Святые еще что-то говорили в унисон, все тише и тише, и медленно таяли в воздухе. На душе у Нестреляева полегчало. Вот и он с благословеньем, а то все отверженный Агасфер да какое-то оперное лесное чудище.
Мои футурологические наклонности отступают перед высотой тех часов, когда в подлинном, нерукотворном вертепе игрался последний акт мистерии «Проводы тысячелетья» – для отстающей России, которая лет пятнадцать просомневалась, куда ж ей плыть. Празднество длилось всю ночь и ушло с рассветом. Пока мир спал, паровоз подцепили с другого конца состава, и поезд пошел на всех парах в эру России. С окончанием действа Агасфер вроде бы отвязался от Нестреляева. Надолго или навсегда – про то пока не ведаю. И получил ли прощение, тоже не знаю. Иной раз я чувствую, что подключена к тому же таинственному интернету, но не умею толком в него войти. Ты же, друг читатель, на всякий случай смотри получше на ночных улицах, не идет ли кто рядом с тобой.
Что же будет с Нестреляевым дальше? После первого акта мистерии он получил недолгие счастливые каникулы в облаках над весенней землей. Покуда шел второй акт, его, как ты, читатель, уже выучил, подключили к глобальному информационному полю. Что же подарят ему по окончании третьего акта, раз уж он заделался любимчиком высших небесных чинов? Как ты думаешь? Не лети же, пташечка, в мой зеленый сад, воротися, молодость, лучше ты назад? Ну, не совсем так просто.
Росинанта ему оставили, а ослик исчез вместе со своим ехидным наездником. Я не завидую ослику, если Агасфер будет вечно возить на нем свой тяжкий грех.
В
